Время от времени взгляд старика обращался к стене далеких лесов, возвышавшейся у северной границы пустоши. На бескрайнем просторе он заметил только один движущийся предмет — крошечную точку в бледном снежном сиянии. Проходили часы. Точка росла и обрела форму саней, запряженных скакуном, который несся словно по воле ветра.

Колдун натянул вожжи. Но незнакомые сани налетели на него, неотвратимые, как стрела в полете. С треском сани врезались в его повозку, полозья сцепились. Кони, стесненные спутанной упряжью, ржали и топтались на месте, пар поднимался от крупов животных. Мужчины старались сдержать коней. Вслед за этим наступило краткое молчание. Вяйнямейнен бесстрастно оглядел ездока и спросил название его клана. Прозвучавший ответ содержал оскорбление и вызов. Чернобородого юношу звали Иоукахайнен, и он, выехав из Лапландии, путешествовал по северным пустошам. Путник слышал о могуществе старого колдуна, знал, что тот оживлял предметы волшебными песнями, разговаривал с орлами и призывал водных духов. Песни старца заставляли цвести даже мрачную пустошь. Преисполненный высокомерия, Иоукахайнен прибыл сюда, чтобы заколдовать колдуна, спеть песню, которая навечно обратит старика в снег, и, тем самым, занять место главного мудреца Севера. Старик все это выслушал и лишь затем заговорил.

— Расскажи мне, что ты знаешь, — попросил он.

Иоукахайнен принялся напевать вместе с ветром, сочиняя песню, которая могла бы доказать, что юноша обладает колдовским пониманием происходящего в мире. Однако все, о чем он пел, лежало на поверхности и не превышало познаний ребенка. Юноша рассказывал, что пламя существует возле очага, а дымовые трубы — на крышах, что люди пашут землю с помощью лошадей на юге и оленей на севере. Он пел о самом обыденном: о приемах рыбной ловли, об умениях фермеров и особенностях почвы.

— Расскажи о более глубоких сущностях, — предложил Вяйнямейнен.

Голос юноши набрал силу. Он пел об истоках. Он заявлял, что сам пахал море, подпирал небо, управлял луной, закидывал звезды на небеса и придавал светилам форму созвездий.

— Ты лжешь, — спокойно произнес Вяйнямейнен.

Обиженный Иоукахайнен бросил вызов колдуну, предложив драться на мечах. Старик отказался. Иоукахайнен отвечал угрозой:

— Если ты, старик, не померяешься со мной силой на мечах, я спою песню и ты обратишься в свинью, в хрюкающего, грязного, копающегося в земле и живущего в свинарнике кабана.

Теперь Вяйнямейнен разозлился. Он откинул голову и принялся петь. Мощные, пронзительные мелодии полились с небес, а земля содрогнулась. Задрожали горы, озера вышли из берегов, огромные камни рассыпались на части.

Это было только начало. Продолжая напевать, чародей повернулся к Иоукахайнену. Изогнутый шест, которым тот управлял санями, покрылся ветками, а великолепная повозка превратилась в кучу бревен, скатившихся в озеро. Разукрашенный хлыст юноши исчез, а вместо него появилась хрупкая болотная тростинка. Лошадь превратилась в скалу, нависшую над водопадом. Золотой меч Иоукахайнена взорвался вспышкой молнии, а его стрелы, выпустив крылья, взлетели в небо. Одежды юноши слетали одна за другой, падая в лужи либо взмывая к облакам, словно воздушные змеи. Обнаженный и замерзающий Иоукахайнен почувствовал, что погружается в болотистую землю.

Вяйнямейнен продолжал безжалостную песню, а ноги Иоукахайнена, тяжелые как камни, постепенно затягивали парня вглубь. Наконец, холодная земля сомкнулась вокруг плеч, и Иоукахайнен ощутил несильный, но леденящий рывок за ноги. Великий страх наполнил его душу, и он взмолился.

— Вечный мудрец, — вскричал Иоукахайнен, — отзови колдовские чары и пощади мою жизнь. Позволь мне заплатить выкуп.

В ту же секунду прекратились и песня и погружение в землю.

— А что ты можешь мне дать? — поинтересовался старец.

Иоукахайнен предложил великолепные арбалеты, но Вяйнямейнену это не требовалось. Мальчик предложил пару быстрых лодок и двух жеребцов, но и это у старика имелось в изобилии. Иоукахайнен упомянул о серебре, но у колдуна и его было в достатке. Лапландец предложил поля, принадлежавшие ему по праву рождения, но старика это не заинтересовало. Он вновь начал петь, и Иоукахайнен стал медленно погружаться вглубь.

Когда земля уже смыкалась возле его рта, он предложил колдуну свою юную сестру Аино.

Вяйнямейнен прекратил петь и призадумался. Стоящее предложение — ведь именно этого у него не было. Кроме того, прекрасная девушка, способная скрасить старческое одиночество, — это достойный выкуп за нанесенное оскорбление. Вяйнямейнен согласился. Он уселся и, улыбаясь, трижды что-то пропел. Эта песня вытащила Иоукахайнена из болота, вернула его вещи из луж и облаков, достала сани из озера, а лошадь — из скалы.

В Финляндии мать Лемминкяйнена, которая сама была колдуньей, тотчас узнала об опасности, грозящей сыну, но ни одно из ее искусств не могло подсказать, что это за беда и куда пропал юноша. Итак, она отправилась на его поиски, двигаясь на север по заснеженным полям. Она была мастером перевоплощения, и если даже люди Лоухи следили за ней, то не могли бы увидеть ничего, кроме кролика на речном берегу или серого волка, пробирающегося сквозь болотную траву.

Спустя какое-то время мать обнаружила тропу, по которой шел ее сын (поэты говорят, что путь ей указало солнце, но, должно быть, это только слова, с помощью которых летописцы пытались выразить умение колдуньи находить путь по звездам). Она продолжала идти все дальше и дальше на север, пересекая широкие пустоши, где заснеженные луга сменялись кустарниками, усеянными костями. Здесь царил полумрак И никогда не затихал плач ветров.

Шотландская легенда гласит, что осенью 1590 года в небольшой деревеньке Северный Бервик близ Эдинбурга несколько мужчин и женщин, вынашивающих злонамеренные замыслы, собрались совершить некий жуткий ритуал в расположенной невдалеке от Северного моря пустой церкви. Их цели были столь же грандиозны, сколь и ужасающи, так как в планы грешников входило ни много ни мало овладеть силами природы и изменить ход истории Шотландии, подняв на море страшный шторм.

В маленькой церквушке нечестивцы некоторое время совещались, сгрудившись вокруг до смерти напуганного кота, которого они выбрали объектом колдовства. Совершив ритуальную церемонию, несчастное животное сначала окрестили, а затем принялись жестоко его мучить, гоняя свою жертву взад и вперед сквозь горящий очаг. После этого они присоединили руки и ноги мертвого мужчины, тело которого было украдено ими с ближайшего кладбища, к кошачьим лапам, и прикрепили половые органы от расчлененного трупа под хвостом у кота. Совершив все это, они отнесли останки своего отвратительного жертвоприношения на пирс, находящийся вблизи деревни, и выбросили в море.

Внезапно, как повествует легенда, разразилась ужасная буря, окутав небеса непроглядной тьмой и выпустив на волю свирепый ветер, с воем пронесшийся над вспененным морем. Корабль, совершавший плавание из Кингхорна в Лайз, попал в шквал и разбился вдребезги. Многие погибли под обломками судна. Это трагическое происшествие, однако, не удовлетворило жаждавших крови бервикских колдунов, и они выбрали в жертву другой корабль. Той ночью британский военный корабль, согласно расписанию, должен был отправиться в рейс из Дании в Шотландию. На борту корабля, вместе со своей невестой, находился Его Королевское Величество Король Шотландии Иаков VI, позже ставший королем Англии Иаковом I. К досаде собравшихся в Бервике на шабаш, корабль короля избежал крушения, и им пришлось изыскивать новые средства.

Вскоре дело о покушении на жизнь короля выплыло на свет в ходе проводимого в районе Эдинбурга расследования по подозрению в колдовстве.

Юная служанка по имени Гилли Дункан, известная своим умением ухаживать за больными, созналась, что вызывала дьявола за тем, чтобы он помог ей стать еще сильнее. То, что это признание было вырвано у девушки под жестокими пытками, мало кого интересовало и мало что меняло; столь суровые меры были обычным делом в случае привлечения колдовских сил. Бедняжку Гилли вынудили выдать сообщников, и она назвала почти семьдесят имен, принадлежащих самым видным людям Эдинбурга.

А теперь брат вернулся... и готов был поведать Анжелине удивительные вещи.

Клэрвиус рассказал, что еще до смерти его душа была продана бокору родным братом, с которым у них произошла серьезная ссора из-за земли. Он помнил все, что случилось потом- Как весной 1962 г., запинаясь, подходил он к дверям больницы, чувствуя озноб и тошноту, кашляя кровью. Клэрвиус помнил, что провел несколько дней в больнице на кровати, и с особым ужасом вспоминал как двое врачей-ассистентов констатировали его смерть. Потом вызвали старшую сестру Мэри Клэр, которая опознала тело и оставила отпечаток своего пальца на свидетельстве о смерти. Находясь все еще в сознании, но чувствуя, как душа словно бы парит надо всем, он наблюдал за тем, что происходит, но был не в силах вмешаться. Нарсисс смотрел, как его тело поместили в холодильную камеру, а затем похоронили.

Он вспомнил также, что гвоздь, вбиваемый в крышку гроба, оказался слишком длинным- и поранил ему щеку, после чего остался шрам.

Через несколько дней, все еще лежа в гробу, он услышал барабанный бой и пение. Затем бокор трижды позвал его по имени. Едва Нарсисс вышел из гроба, как был высечен сизалевым кнутом, связан и облачен в черную одежду. Не имея сил сопротивляться и разговаривать, он был отправлен вместе с другими зомби на север страны. Днем хозяин заставлял их прятаться в кустарнике, а по ночам зомби продолжали свой тяжелый путь к отдаленной плантации сахарного тростника, где им было суждено выполнять самую трудную работу. Целых два года, вспоминает Нарсисс, он работал на поле с раннего утра до позднего вечера, пока один из зомби не был избит с особой жестокостью за то, что отказался есть. Порки были, впрочем, обычным делом и не вызывали недовольства. Но на этот раз непокорный взбунтовался. В бешенстве он схватил лопату и убил хозяина. Освободившись, все зомби вышли из оцепенения и разбрелись в разные стороны.

Однако Нарсисс не знал, куда пойти: если он вернется в родной поселок, то брат опять попытается убить его. Шестнадцать лет он бродил по стране, пока однажды не услышал о смерти брата. Лишь после этого известия Нарсисс осмелился вернуться в родной дом.

Так, например, Мак Лир преподал урок Кормаку Мак Арту. Кормак был мудрым, хотя и несколько вздорным ирландским правителем. Пробелом в мудрости островного монарха являлось отношение к женщинам. "Брюзгливые, кичливые, распутные существа с птичьими мозгами", - описывал он женщин. "Алчные, мстительные, скаредные, скорые на оскорбления, красноречивые по пустякам", - и далее в том же роде.

Однажды, когда Кормак прогуливался по укреплениям деревянной крепости в Таре, цитадели ирландских правителей, он заметил приближавшегося юношу. Путник нес серебряную ветку, с которой свисали девять золотых яблок.

Юноша тряхнул ветвь, и яблоки зазвенели сладкой мелодией.

Нежная мелодия заставила Кормака позабыть обо всех делах и заботах. Он окликнул юного странника и поинтересовался, не согласится ли тот продать яблоневую ветвь. - Конечно, - последовал ответ. - Не существует такого, чего бы я не желал продать.
- А какова будет цена?
- Я скажу только тогда, когда вы решите покупать, - отвечал юноша.
Король согласился.
- Так какова же цена? - поинтересовался он вновь.
- Ваша жена и дети.

То ли это было воздействие музыки или раздражение, вызванное женой, но Кормак, не протестуя, отдал всех троих.

Год спустя, несмотря на наслаждение от музыки яблочных колокольчиков, Кормак стал скучать по своей семье. Движимый одиночеством, правитель отправился по той же дороге, по которой они ушли. Пока он шел, вокруг него сгущался туман, а когда дымка рассеялась, Кормак оказался в незнакомой сказочной стране, где на зеленых лугах стояли странные здания из сатина и перьев. Он шел, пока день не стал клониться к закату, и в итоге добрался до ярко освещенного дворца. Привратник добродушно поприветствовал гостя, приглашая отдохнуть и поужинать.

Внутри готовили свинью к убою. Хозяин замка отрезал кусок свинины и положил его жариться. - Теперь, - с улыбкой заметил хозяин, - как же мы будем развлекаться? Вот что. Расскажите нам какую-нибудь историю. И помните о следующем - если ваш рассказ правдив, то мясо этого поросенка будет готово к концу рассказа.
- Я бы скорее послушал вас для начала, - отвечал Кормак, - а после - вашу жену. Затем уж и я с радостью поведаю о своем.
- Очень хорошо, - весело согласился хозяин. - Гости могут поступать как им привычно или как им вздумается. Вот моя история. Я владею семью свиньями, но могу накормить каждой из них весь мир. Когда одна из них заколота и съедена, я помещаю кости обратно в свинарник, а когда только всходит солнце, животное вновь оживает. Итак, если я рассказал вам правду, то этот кусок мяса должен быть готов.
Он проткнул мясо ножом, его слова оказались правдой.

Наступил черед жены.

- У меня есть семь белых коров, - поведала она, - и их молоко никогда не пересыхает. Если бы жители всего мира собрались на этой равнине, я бы напоила всех. Если я рассказала правду, то второй кусок мяса тоже должен быть готов.

Так и случилось.

Теперь Кормак догадался, кем был хозяин, ибо только Мананнан владел подобными коровами и свиньями. Гость сообщил об этом, колдун кивнул в ответ, но потребовал историю Кормака без задержки. Кормак рассказал, что потерял жену, а теперь скучает. Когда он закончил, дожарился третий кусок мяса. Мананнан рассмеялся.

- Вы правитель Кормак, - заметил он, - и я хочу рассказать вам правду. В образе того юноши вы видели меня, именно я увел вашу семью. Как вы помните, все было честно и в соответствии с заключенным нами договором. Но теперь вы здесь, мнение ваше, судя по всему, изменилось, а поэтому я счастлив и рад видеть вас. Что касается вашей жены...

В тот же момент колдун подпрыгнул, быстрым шагом направился к двери, завешенной темной портьерой, распахнул ее и пригласил кого-то войти. Это были жена и дети Кормака.

После слез и объятий все уселись за длинным дубовым столом. Мананнан поднял золотой кубок. - А вот и еще одна любопытная вещь, - пояснил он, - произнесите ложь перед этим кубком, и он разлетится на сотни осколков. Скажите правду, и он снова соединится.
- Покажите, - попросил Кормак.
- Хорошо, так и быть, - со смехом отвечал Мананнан. - После того как я забрал вашу жену, должен с прискорбием сообщить, что она нашла себе нового супруга.
Кормак почувствовал, как стальные обручи сжимают грудь. Однако Мананнан расхохотался, а после этого смех его утонул в звоне золотых осколков, посыпавшихся на стол.
- Боюсь, - со смехом добавила жена колдуна, - что мой супруг солгал.

Обломки кубка взлетели вверх, соединившись в единое целое.

Однажды во дворце Бресса появился бард и колдун Каирпре. К поэтам в те времена относились с немалым уважением. Пригласить подобного человека гостить, сколько его душе угодно, и пировать в тронном зале вместе с королем и придворными считалось одновременно и традицией, и проявлением благоразумия.

Бресс отличался крайней скупостью. Поэта поселили в пустом, холодном помещении, он получал в день лишь тарелку черствого хлеба, которую ему приносила уродливая служанка. Каирпре знал надлежащий порядок вещей, равно как и принципы поведения, которые позволяют оградить малый мир от нашествия сил тьмы. Ему также было известно, как определить стоящего правителя и на что способен колдун. Все чувства Каирпре были оскорблены и попраны. Он объявил, что покидает дворец, а после этого, как и ожидал, его вызвали к королю, дабы прочитать обычную поэму с выражением благодарности хозяину. Во время чтения поэмы Бресс беседовал со своими советниками, а поэтому не услышал, что поэма вовсе не являлась льстивой одой. На самом деле поэт сочинил небольшое стихотворение, в котором желал Брессу того же обхождения, какое тот проявлял к гостям.

Мананнан происходил из древнего ирландского рода Туата Де Дананн. Задолго до начала истории этот народ канул в Лету, оставив страну простым смертным. Особым владением Мананнана являлось море, где власть колдуна казалась поистине беспредельной. Имя его окружено бесчисленными легендами. Говорят, что у Мак Лира было судно, которое всегда направлялось в нужное место, не нуждаясь в командах, а также ходило по морю без руля и ветрил. В доспехах, сияющих, словно солнце, он мчался верхом на коне по земле или морю. Один только вид его меча заставлял врагов слабеть и терять силы, а когда он заворачивался в мантию или укрывал ею другого человека, то полностью исчезал из виду.

За все время его жизни - а некоторые считают, что он до сих пор живет - его королевство не знало поражений. Когда приближались, Мананнан обволакивал остров туманной дымкой и ничего не подозревавший противник проплывал мимо. Колдун мог поднять штормы по собственному желанию, а по необходимости мог бросать в воду деревянные стружки, каждая из которых вырастала в военный корабль. Из каждого отдельного воина он мог создать сто вооруженных мужчин.

Во времена мира Мананнан обеспечивал процветание. Он разводил рыбу, словно домашний скот, а когда свинью из его стада закалывали, оставшиеся кости вновь превращались в пухлое живое существо. Это был самый счастливый и щедрый из колдунов, даривший радость всем окружающим.

Мананнан с отцовской теплотой относился к ирландцам - этот народ был у него под особым надзором. Он тренировал местных юных воинов, обеспечивал их мощным оружием и лечил раны, полученные в битвах. Познакомившиеся с ним становились лучше и мудрее.