Юлия Лоло поговорила с режиссером и исполнительницей главной роли Кристен Стюарт о том, почему действие фильма длится так мало, как почувствовать себя принцессой и почему эта история — настоящий хоррор.— Пабло, давайте начнем с простого вопроса. Почему именно Диана Спенсер?
Ларраин:
На этот простой вопрос у меня есть сразу несколько ответов. В первую
очередь, мне хотелось снять фильм, который понравился бы моей маме.
А то я снял так много фильмов, которые ей совсем не понравились. Еще мне
хотелось снять фильм, в котором зритель, похожий на мою маму, смог бы
увидеть принцессу Диану такой, какой он ее себе представлял. Конечно,
Диана была прекрасной и очень известной иконой абсолютно на всех
уровнях, но, помимо этого, она была матерью и к тому же человеком,
который смог вызвать фантастический уровень эмпатии.
Мне
всегда было очень любопытно узнать о том, как, родившись
в привилегированном сословии и будучи связанной с королевской семьей,
она смогла остаться в то же время совершенно нормальным, обычным
человеком и вызывать у всего мира сопереживание такого уровня. Моя мама,
к примеру, делала такую же прическу, как у принцессы Дианы, и старалась
одеваться в том же стиле. И чем больше я изучал эту тему, тем больше
понимал, сколько в ней тайны. Сочетание этой загадки с природным
магнетизмом Дианы и стало идеальной основой для моего фильма. Эту
загадку не удастся разгадать, пока не посмотрите фильм. Мне невероятно
повезло найти чудо по имени Кристен Стюарт, которая смогла передать этот
уровень таинственности.
— Кристен, и каково быть принцессой Дианой?Стюарт:
Мне невероятно понравилось перевоплощаться в нее с физической точки
зрения, я чувствовала себя более свободной и живой. А иногда даже выше
ростом. Сейчас мне приходится сдерживать эти ощущения. Но больше всего
мне понравилось то, что практически каждый день на съемках
мы в свободной форме снимали небольшие фрагменты для будущего монтажа.
Необходимо было лишь выбрать определенный наряд Дианы, комнату во дворце
для съемок и песню. Песня, которую выбирал Пабло, передавала мне
определенную энергию, которой нужно было наполнить пространство,
сообщала мне, как воплотить на экране все то, что я узнала о Диане
из сценария и тех материалов, которые изучала. Когда я старалась
передать свое ощущение идеальной принцессы Дианы, сцена теряла
ту жизненную энергию, которая была необходима для воплощения Дианы
на экране. И каждый раз, когда Пабло выбирал ту или иную песню, меня
буквально трясло от напряжения: я никогда не знала, что именно прозвучит
в следующий момент и что произойдет. Спущусь ли я с лестницы или упаду
с нее? Прозвучит грустная песня или же Пабло выберет что-то повеселее?
И тут я слышала от него просьбу просто наполнить собой пространство. Но,
как это ни странно, он всегда выбирал песни, которые казались мне
идеальными, я даже хотела составить из них плейлист.
Ларраин:
В нашем расписании каждый день стоял один час, когда Кристен могла
танцевать в разных интерьерах. Сначала она надевала одно из платьев,
и затем я выбирал песню, но ей не говорил, что будет звучать. Затем
я включал камеру, начинала звучать музыка, и мы лишь наблюдали за тем,
что происходит. И уже затем включали фантастически красивый трек Джонни
Гринвуда под названием «The Crucifix». Сначала Кристен не готова была
под него танцевать, поэтому мы включали совершенно разную музыку, чтобы
она начала двигаться с разными эмоциями. Некоторые песни были грустными,
другие — более веселыми и даже агрессивными. Иногда просто звучала
классическая музыка. Мы пробовали разные направления — от джаза Майлза
Дэвиса до рока Talking Heads, иногда звучал Лу Рид, а иногда и Nirvana.
— Кристен,
в одной из сцен Диана говорит, что чувствует себя словно под
микроскопом, и это лишает ее крыльев. Знакомо ли вам это ощущение?
Стюарт:
Пожалуй. Диану называют самой известной и самой часто фотографируемой
женщиной в мире. Мне тоже довелось столкнуться с вниманием, но оно
не идет ни в какое сравнение с тем, что происходило в жизни Дианы, ведь
она стала символом для огромной группы людей сначала в стране, а затем
и в целом мире. Мой опыт заключался в том, что я не могла контролировать
ситуацию, но это нормально. Никто из нас не может влиять на мнение
других людей о себе. Знаете, мне очень много раз хотелось переписать
свои опубликованные интервью. (Смеется.)
Иногда казалось, что это я что-то неправильно сказала, а не то, что мои
слова просто исказили. Только представьте, как сложно это было для
Дианы, что она чувствовала, будучи фактически загнанной в угол.
Мне
кажется, все думают, что они знают ее, потому что в этом и был
ее талант — казаться доступной. Людям казалось, что они были с ней
друзьями. Но ирония заключается в том, что она была самым непостижимым
человеком, который на самом деле никогда не хотел оказаться
в одиночестве. Некоторым людям одиночество дается легко, другие его
ненавидят. Диана же хотела ощущать связь с другими людьми, ей нужны были
люди в ее жизни, а она была самым изолированным человеком на земле —
по крайней мере, в течение тех трех дней, о которых рассказывает наш
фильм. Да, в какой-то степени я могу перенести это чувство и на себя,
но, думаю, никто никогда не сможет в полной мере понять, что она
испытывала на самом деле. Мы постарались представить и вообразить себе
это, но самым трагичным в этой истории является то, что мы так никогда
и не узнаем настоящую Диану, а все, чего она хотела, — это самой
рассказать свою историю.
— Правила жизни британской аристократии и этикет — основа вашей роли. Что вам запомнилось больше всего?
Стюарт:
С нами работали консультанты по всему, что касалось королевской семьи:
нам нужны были люди, которые могли объяснить все то, что никогда
не рассказывается аутсайдерам. Они же следили за тем, чтобы мы сохранили
максимальную аутентичность, потому что я родилась в Америке, а Пабло —
чилиец. Для меня очень многое оказалось настоящим открытием. Например,
я научилась делать реверанс и узнала, что члены королевской семьи ни при
каких условиях не могут сами зайти на кухню и взять себе еду. Уже
не помню все детали, но реверанс я запомню надолго. Главное,
не приседать слишком низко, иначе упадешь. (Смеется.)
— У Дианы
как у принцессы было невероятное количество обязанностей. Вы, как
кинозвезда, тоже сталкиваетесь с ними. Не пугает ли вас это?
Стюарт:
Мне кажется, всегда существуют вещи, которые ты должен делать, кем бы
ты ни был. А потом вырастаешь и осознаешь, что тебе совсем не
обязательно все это делать, и выбираешь для себя определенную ролевую
модель. Не будучи британкой, я, в отличие от Дианы, не ощущала на себе
давления истинно английской сдержанности, у меня была возможность делать
ошибки. В этом и заключается огромная пропасть между актрисой, которую
режиссер выбрал на эту роль, и членом королевской семьи, который всеми
силами обязан поддерживать идеальный образ, объединяющий целую нацию.
Я не считаю свою работу такой возвышенной. (Смеется.)
Мне гораздо больше нравится созерцать искусство, которое открыто,
одномоментно и искренне. Я иногда путаю левое и правое, но я больше
не боюсь этого так, как боялась в детстве.
Автор: Юлия Лоло
Кинопоиск