Горящий загадочный взор и алые губы, демонстрирующие в ласковой улыбке острые клыки — таков новый идеал красоты, навеянный нам фантастическими сагами и блокбастерами. Мир помешался от любви к вампирам — бледным юношам с холодной кожей и пылкими чувствами. Миллионы юных девушек сочиняют стихи про кровь, луну, кладбища, а миллионы юношей по всему свету старательно работают над своим образом, пытаясь стать максимально похожими на вампиров… то есть, на таких вампиров, которые подмигивают нам с киноэкранов.
Современный мир, переживающий настоящий "вампирский бум", уже не помнит, что изначально вампиры не были такими лапочками — на тех кровососов и упырей, которые еще до нашей эры пугали жителей Земли, вряд ли кто захотел бы быть похожим. Уж больно неприятными созданиями являлись предшественники современных героев фильмов "Сумерки" и "Интервью с вампиром".
Так, например, с "кровососами" были знакомы еще жители Древней Греции. Существа, относящиеся к пантеону темных богов, назывались ламиями, эмпусами и мормоликами. Самыми известными были ламии — чудовища, которые имели внешний облик прекрасных юношей и дев. Ламии промышляли тем, что подкарауливали на дорогах неосторожных путников и высасывали у них кровь, а потом и пожирали трепещущие тела.
Само слово "ламия" означало "вампир, ведьма или ночной кошмар". Между прочим, сама Ламия, как персонаж мифов, была не кто-нибудь, а дочь Посейдона и возлюбленная самого Зевса. За то, что Ламией прельстился сам громовержец, Гера превратила соперницу в чудовище, и убила ее детей. Обезумевшая Ламия принялась бегать по лесам и горам, и похищать чужих младенцев.
Собственно, образ притягательной Красоты Зла как раз и пришел в мировую культуру из Древней Греции — помимо ламий у греков хватало прекрасных чудовищ: это и всем известные сирены, и медуза Горгона, и прочие мифические чудовища. Однако именно вампиры всегда описывались как мерзкие и отвратные твари, и никакой народной любви к ним не было и быть не могло.
В Средневековье вампиры тоже не отличались привлекательностью — во множестве легенд, преданий и сказаний Европы и России встречается характерное описание ожившего мертвеца, именовавшегося "упырь" или "вурдалак". Упырь, при жизни бывший обычно колдуном или просто человеком со злобным и скверным характером, и после смерти продолжал проявлять свою склочную сущность. Он выбирался по ночам из могилы, не желая покоиться, как все порядочные люди, и таскался по окрестностям, нападая на случайных встречных. Упырь не только пил кровь, но и пожирал заживо своих жертв.
Избавиться от упыря можно было только, забив ему в грудь осиновый кол или предав сожжению. Что, кстати, крестьяне зачастую и проделывали, хороня деревенских колдунов. Описывали упырей как смрадных нечистых созданий с отталкивающей внешностью. И, понятно, такие мерзкие типы никак не могли завоевать девичьи сердца, юные девы тогда склонялись больше к рыцарям на белых конях, доблестным царевичам и прочим положительным персонажам.
О кровососущей нечисти снова активно заговорили, когда к легендам о вампирах (так назывались упыри в восточноевропейских легендах) проявили интерес писатели и поэты. Собственно, им было на что опираться — в VIII веке в Пруссии, Сербии и вообще Восточной Европе тоже прокатилась волна помешательства на вампирах, правда, с отрицательной окраской. Дело в том, что произошло несколько случаев, которые дали пищу слухам о реальном существовании вампиров, и дело дошло до того, что началась всеобщая паника.
Для восстановления порядка потребовалось личное вмешательство императрицы Марии Терезии, которая отправила расследовать происшествие своего личного врача, который осмотрел трупы и тех, кто жаловался на якобы произошедшее нападение кровопийц. В итоге врач официально заявил, что вампиров не существует, что и было задокументировано.
Но врачи и официальные заявление — одно, а творческая фантазия — другое. Когда началась эпоха романтизма, и в моду вошло все брутальное и инфернальное, то, разумеется, для авторов, воспевающих смерть и прочие загробные прелести, вампиры оказались истинным подарком из прошлого.
Байрон, который вообще оказал колоссальное влияние как на передовые умы своего времени, так и на менее просвещенны элементы, воспел вампира в поэме "Гяур", а личный врач Байрона, доктор Полидори, написал рассказ, в котором также фигурирует вампир, списанный с самого поэта. Образ получился столь неоднозначный и колоритный, что послужил толчком к новому восприятию вампиров, которое и легло в основу моды на них.
Многие авторы того времени почуяли, что вот он — персонаж, который будет сводить с ума читателей, а особенно читательниц, и вскоре рассказы о вампирах стали появляться в разных уголках Англии, а затем и другой Европы. Кровососы в этих рассказах были уже не прежними "распухнувшими трупами" со всклокоченными волосами и перемазанными кровью губами, а интересные мужчины, обладающие аристократической внешностью — бледной нежной кожей, умным глубоким взглядом, правда, с одним существенным недостатком — едва помещающимися во рту клыками и длинными когтями.
Следующим "прорывом" вампиров к сердцам людей стал роман Брема Стокера "Дракула". Тут уж автор не только дал читателям внешний облик, но и описал с психологической достоверностью нравственные мучения отторгнутого богом и людьми существа, которое в силу своего заболевания оказалось вне социума и солнечного света.
После романа "Дракула" образ вампира стал восприниматься исключительно как образ одинокого страдальца и скитальца, который тяготится своим бессмертием и с горя пьет кровь. Шарль Бодлер и другие "проклятые поэты" также способствовали поэтизации образа вампира, этого прекрасного Гения Зла, но все-таки именно кинематограф придал культу вампиров такой грандиозный масштаб.
Первые фильмы о Дракуле настолько впечатлили публику, что сразу стало ясно — вампиры, перебравшиеся на киноэкран, ни покинут его более никогда, а, напротив, будут отвоевывать на нем все больше и больше места. Внешний облик вампира еще больше изменился и "очеловечился".
Так, герои "Интервью с вампиром", которых сыграли три признанных красавца Голливуда — Брэд Питт, Том Круз и Антонио Бандерос — оказались причесанными, припудренными и изящно одетыми. Никаких когтей, а небольшие клыки только иногда выглядывают из прекрасных уст. Гробы и прочая атрибутика вовсе не воняют гнилью и прочей могильной дрянью — они обиты дорогими тканями и кружевами. В такой гроб приятно улечься после весело проведенной ночи и власть выспаться в шелковой ночной рубашке.
После этого фильма популярность кровососов захлестнула планету. О вампирах стали сниматься фильмы, писаться целые серии романов, выпускаться искусственные клыки, и прочая бутафория, ставиться мюзиклы и так далее. И, что примечательно — общественное сознание, раз и навсегда проникшееся любовью к вампирам, все больше переделывало их под людей.
Так, новые киновампиры из саги "Сумерки" отличаются и умом, и благообразием, и человечностью. Они не пьют человеческую кровь (те, что хорошие), не боятся солнца, и вообще несут культуру и просвещение. Этакие сверхлюди и полубоги, пищей которых является не амброзия, а кровь животных.
Секрет популярности "сумеречной саги" еще и в том, что здесь вампиры полностью "приручены" — то есть способны составить семейное счастье любой среднестатистической школьницы. И все это — без единого укуса.
В таких вампиров приятно играть — не нужно даже ложиться в гроб и сидеть по ночам на кладбище, достаточно наложить косметику и принять загадочный вид.
Если так пойдет дальше, то скоро образ вампира настолько "очеловечится", что они и вовсе перестанут пить кровь. Кстати, не зря все чаще героями "вампирских" фильмов становится не собственно вампир, а полувампир-получеловек, плод любви вампира и земной женщины, который, получив сверхъестественные способности и физическую силу отца питается не кровью, а нормальной едой и вообще является персонажем, приятным во всех отношениях.
