Каждый день девушке надевали на глаза непроницаемую повязку и выводили в тот самый японский дворик на прогулку. Обычно это делал Майкл, но иногда за ней приходила неулыбчивая «женщина с электрошокером». Впрочем, больше этот предмет открыто в руках у женщины Сьюки не замечала, но подозревала, что где-то он у нее все же припрятан.
Пару раз во время прогулки принимался идти дождь, но Сьюки просила не уводить ее и ей любезно шли навстречу, раскидывая над шезлонгом тент из плотно соединенных, непроницаемых для влаги, бамбуковых пластинок.
Девушка уже не плакала. Она вообще перестала что-либо отчетливо чувствовать. Внутри нее была пустота, и сейчас она уже сотню раз пожалела о том, что утратила дар телепатии. Как бы он ей сейчас мог пригодиться! И кто ее дернул за язык откровенничать с Эриком, признаваясь ему в этом! Ведь теперь он точно знал, что она абсолютно «слепа и глуха», не слыша чужих мыслей и не имея возможности ни с кем «мысленно» связываться.
Сьюки по-прежнему не имела представления, где она находится и что происходит за стенами ее «темницы». Телевизор в ее комнате был, но транслировали по нему лишь разнообразные кабельные каналы – кино, музыка, спорт, путешествия, мультфильмы. Ни новостей, ни иных упоминаний о происходящем в мире – ничего не проникало в ее замкнутый мир.
Сьюки догадывалась, что времени со дня ее похищения прошло уже довольно много. Но до сих пор Эрик так и не появился и ничего не пытался ей передать. И девушка уверилась, что она ему просто больше не нужна. Он не смог простить ей решения уехать с Биллом, но и сам больше ничего от нее не хотел. Убивать ее он, правда, не стал – просто похитил, запер и забыл. А весь мир считает ее мертвой. Если бы была жива Клодин, у Сьюки имелась бы слабая надежда быть спасенной, или хотя бы «услышанной». Но ее «ангел-хранитель» мертва, а вместе с ней погасла последняя надежда на связь с внешним миром.
Был еще дедушка Найл. Но с ним у Сьюки не существовало ментальной связи, они общались вполне обычным способом – созванивались по телефону и встречались для личных бесед. Теперь эти способы общения для Сьюки невозможны.
Каждый день девушка совершала свой путь до этого японского садика, ставшего, похоже, единственным доступным для нее кусочком всего огромного мира.
Ее выводили из дверей номера уже с повязкой на глазах. Она не ощущала ничьего присутствия, кроме присутствия своего провожатого. Затем короткий путь по коридору в полной тишине, поездка в лифте наверх. После этого – переход в другой лифт и долгий спуск вниз, в садик. Там ждал ее шезлонг, негромкое журчание воды в водопадике и трепещущий багряной листвой, похожей на окровавленные ладони, клен. Вот и весь ее мир – впору сойти с ума, разглядывая расписанные иероглифами бетонные стены. Ее волю пытались сломить, держа в полной изоляции и неизвестности. Но одно удерживало девушку от полного отчаяния – она надеялась узнать судьбу Билла. Почему-то она была уверена, что скоро ей это станет известно.
И Сьюки запаслась остатками терпения.

Сквозь запертую дверь кабинета была слышна музыка, заглушавшая то, что происходило внутри.
Голос девушки дрожал так, что временами казалось, будто она пытается говорить, прыгая по ухабам и кочкам. Она заикалась, прерывала и без того бессвязную речь рыданиями, размазывая слезы и сопли по бледному лицу. Когда она замолкала, переводя дух, зубы ее начинали отбивать чечетку.
Пэм так утомила эта истеричка и ее «спектакль», что она прикрыла глаза, чтобы не видеть заплаканное лицо и отключила слух, чтобы не слышать этих всхлипов, завываний и взвизгиваний.
- Я пра-а-авда больше ничего не зна-а-а-ю…, - завопила опять девчонка, - мне ничего больше не говори-и-и-ли-и-и…я только передала конверт вампиру.
Снова икания, слезы. Пэм закатила глаза, и уже едва сдерживалась, чтобы не заставить замолчать эту истеричку, вцепившись в ее тонкую шейку. Остановила ее лишь тоненькая серебряная цепочка на этой самой шейке. И, кажется, шеф еще с ней не закончил. Но что он надеялся еще услышать в этом потоке слез, икоты и всхлипов?
Эрик был невозмутим. Он не прерывал причитаний девушки, терпеливо дожидался, когда она хоть немного успокоится и снова спрашивал:
- Ты знаешь, что было в том конверте?
- Не-ет…не зна-а-а-ю… Конверт был запечатан, я просто его передала ему и все. Все! – взвизгнула она опять и подпрыгнула на стуле, сжимая кулачки.
- Ты уверена, что не знаешь женщину, которая дала тебе этот конверт? – не повышая голоса, спокойно спрашивал Эрик.
- Да, нет же! Не знаю я ее! Я всего лишь подрабатываю курьером, мне плевать, кто, кому и что там передает! Да и что может передавать клиентам авиаагентство, билеты, наверное, – девушка с ненавистью, смешанной со страхом смотрела на Эрика. – Мне заплатили и назвали адрес, я и отвезла конверт в старый дом в Бон Темпс, что у кладбища.
- Как выглядела женщина?
- Средних лет, в костюме, короткие темные волосы, - пожав плечами, немного тише ответила девушка. Она вытерла нос рукой и добавила, - Я приехала в агентство по звонку, женщина встретила меня прямо у входа, сказала, что дело срочное. Сунула мне в руки конверт, назвала адрес, дала деньги и все.
- Адрес был где-то записан?
- Нет, я его запомнила. Я отлично запоминаю адреса. Дом у кладбища в Бон Темпс. – Повторила снова девушка.
Эрик медленно прикрыл глаза и спокойно сказал:
- Пэм, займись ею.
Пэм брезгливо сморщилась, не спеша, словно по воздуху, подплыла к девушке. Та уставилась на вампиршу с любопытством и ужасом, а Пэм, взяв ее повыше локтя, рывком подняла девушку со стула. Та оказалась лицом к лицу с Пэм, и, оцепенев, расширившимися глазами заглянула в бездонные глаза вампирши.
Через полчаса девушку отвезли к тому же захолустному кинотеатру, возле которого ее нашла Пэм. Девушка ничего не помнила, а проведенный в обществе вампиров час с небольшим навсегда выпал из ее жизни.
Эрик не почувствовал удовлетворения - информация, что он получил почти ничего не прояснила.
Понятно было лишь то, что конверт с дорожными документами – билетами, страховкой и прочим был подменен и Билл со Сьюки отправились в неизвестном самолете в неизвестном направлении.
Эрик узнал, что приблизительно в одно время из аэропорта Нового-Орлеана отправились пять «спецрейсов» - три международных и два местные. Один самолет улетал в Германию, один в Мексику и один в Японию. Два самолета летели в Даллас и Нью-Йорк. И хотя Сьюки Стакхаус и Билл Комптон прошли регистрацию именно на Токийский рейс, оказаться они могли на любом из этих самолетов. Эрик был в этом уверен. В чем бы его не уверяли все службы, спасатели и представители японской корпорации, организовавшие приглашение Билла и Сьюки и их перелет. Возможным казалось и то, что Сьюки улетела одним рейсом, а гроб Комптона погрузили в тот самолет, что потом разбился на территории Японии. Ведь на месте крушения нашли три исковерканных дорожных гроба. Все были пусты. Что являлось вполне закономерным – от вампира, попавшего в огонь не остается ничего.
Когда Эрику вернули кольцо, подаренное им Сьюки, он потребовал показать ему ее «останки». Никто не противился этому и его требование выполнили. Опознавать там было совершенно нечего. Но то, что он увидел не принадлежало Сьюки. В этом он был уверен. Совершенно уверен.
Ночью после «похорон» он пришел на кладбище к свежей могиле, на которой было имя той, которую он любил. Он привык владеть всем, что было ему необходимо, всем, чего он мог желать. Но эта смертная женщина все время ускользала от него. Он занимался с ней любовью, они проводили вместе время, они были близки, но так и не стали друг другу чем-то большим. Теми, кем должны были стать.
Он совершил роковую ошибку, отпустив ее так далеко одну. Да, был еще Комптон, но и он исчез, слепо поверив происходящему. Справедливости ради нужно сказать, что все приглашения на работу в Японию были совершенно подлинными.
Эрик связался с головным офисом корпорации в Токио и там все подтвердили, выразив сожаления и соболезнования. А также вполне по-японски сдержанную досаду по «утрате ценных кадров».
Кто же так ловко и ужасно вмешался в нормальный ход событий? Кто все обставил таким ужасным образом? Кто смог организовать поддельный рейс и погубить самолет с пассажирами ради того, чтобы все поверили в гибель Сьюки и Билла?
Пока ничего из этого Эрику было неизвестно.
В окружении Эрика почти ничего не изменилось. Почти. Исчез лишь один из его недавно принятых на работу в качестве дневных посыльных. Майкл, так звали огромного, излучавшего мощь и бесстрашие перед вампирами, парня, которого Эрик принял на временную работу по рекомендации Виктора Мэддена. Майкл выполнял для Эрика незначительные поручения, делал это с предельной точностью и быстро. Именно ему Эрик, после некоторых колебаний, поручил передать Сьюки букет и записку. Всегда предельно осторожному шерифу не очень хотелось давать это поручение именно Майклу, но он оказался единственным свободным дневным представителем в тот день.
Мог ли быть Виктор Мэдден, представитель короля, замешанным в этом? И мог ли он быть в этом замешан без ведома самого короля вампиров Фелипе де Кастро, давно обративший свое пристальное внимание на Сьюки?
Неужели, не имея возможности законным образом разрушить узы, связывавшие Эрика и Сьюки в результате обряда, король пошел на столь хитроумный и громоздкий по выполнению план, похитив девушку? И где она сейчас находилась – на территории Америки или же была вывезена за ее пределы?
Сколько вопросов – и пока ни одного ответа.
Но как бы там ни было – Эрика не остановит даже то, что он вынужден будет противостоять самому королю.

Коренастая фигура мистера Каталиадиса казалась хрупкой и маленькой в этом огромном, почти пустом зале. Стены из синеватого камня, гладкого, словно мрамор и чуть более светлый пол, тоже отливавший синевато-серым, делали это помещение похожим на фантастические чертоги какого-то таинственного правителя. Посредине зала был водоем правильной прямоугольной формы. Дно водоема было выложено мерцающими камнями, образующими на поверхности воды множество серебристых бликов. В помещении царил полумрак и лишь у дальней стены на возвышении, к которому вели две широкие ступени, горел ряд матовых светильников. Их рассеянный свет падал на большое, вполне современное, пустое кресло, стоящее рядом с низким столом из толстого стекла на металлических ножках.
Адвокат неторопливо приближался к возвышению. Сначала шаги его по каменному полу гулко звучали в пространстве зала, затем он ступил на плотный темно-красный ковер, постеленный перед ступенями. Каталиадис подошел к ступеням и, не поднимаясь, остановился возле них. Он смиренно склонил голову и замер в полной тишине.
Через несколько мгновений воздух в пределах кресла тронула «рябь», подобная той, что идет по поверхности воды в почти безветренный день, и в кресле возник силуэт. Жемчужно-серые одежды скрывали фигуру существа, было похоже, что в кресле теперь находится едва наметивший очертания сгусток тумана. В глазах мистера Каталиадиса мелькнуло нечто похожее на крайнее уважение и смирение. Он тихо произнес:
- Я принес то, что вы просили. – Он сделал шаг, поднявшись на одну ступень, и положил на стол папку, которую держал в руках. Затем отступил, вернувшись на прежнее место.
«Туманный» силуэт шевельнулся, не издав не звука. Адвокат продолжил:
- Все сделано в рамках закона, подтверждено официальными органами, в срок, без проволочек. И без каких-либо препятствий. Похороны уже состоялись. Она официально признана погибшей. Но…
Силуэт снова шевельнулся, будто давая знак продолжать говорить.
- Но мистер Нортман не склонен соглашаться с «официальными» данными. Он весьма энергично проводит собственное расследование. – В голосе Каталиадиса слышалась и легкая досада, и ирония. – Тот факт, что самолет потерпел крушение на территории Японии, несомненно, затруднит его поиски. Но, не думаю, что это такое уж серьезное препятствие для него. Майклу стоит еще раз «пройтись» по месту аварии. Все следы, абсолютно все, должны быть уничтожены.
«Призрачный» силуэт поднялся над креслом, касаясь краем «одежд» пола и завис на месте. Через секунду неясный туман принял вполне реальные очертания человеческой фигуры, укутанной с ног до головы в легкие серебристо-серые одежды. «Голову» фигуры скрывал капюшон, опускавшийся почти до уровня груди.
- Повлияйте на него…- «прошелестел» голос, словно листва, ответившая на дуновение ветра. - Он не должен был стать помехой, этот вампир. Все, что мне было известно про него, исключало такие последствия. Что пошло не так?
- Он испытывал к ней некие чувства, - будто сообщая прогноз погоды, ответил Каталиадис.
- Что за чувства? – раздался ответный «шелест» без интонаций.
- Привязанность, желание обладать, возможно, любовь, – «отрапортовал» адвокат.
- Интересно…- снова лишь шорох.
Силуэт опустился в кресло и замер, словно раздумывая.
- Вероятно, пришло время побеседовать с моим «приобретением», – сказало существо своим «бесплотным» голосом. – Возвращайтесь обратно, проверьте все еще раз. Про них должны забыть.
Каталиадис слегка поклонился, развернулся и неторопливо двинулся к выходу из зала.
Фигура в кресле стала «таять» и исчезла. Исчезла и папка со стола, принесенная мистером Каталиадисом.

Голову наполняла пустота. Ничего не тревожило и не вызывало неудобства. Все, такие обостренные обычно, чувства были словно «разбавлены», притуплены. В помещении царила почти полная темнота, лишь где-то вверху мерцал очень тусклый источник света, походивший на сияние светлячков. Он чувствовал, что лежит на чем-то вполне удобном. Тело, давно забывшее ощущения усталости, боли, неудобства, теперь было словно бы чужим, непослушным. Зрение, исправно служившее даже в полной темноте, сейчас отказывалось различать что-либо из окружавшего пространства. Слух, походивший ранее на слух хищника, попросту будто отключился. Одним словом, он словно бы вновь обрел все те «несовершенства», что присущи смертным, обычным людям. И он был слаб, очень слаб, однако жажды не ощущал. Напротив, он был сыт и удовлетворен, как только что «пообедавший» лучшим из «лакомств» - кровью фэйри.
Билл с трудом поднял руку и положил ее на левую сторону груди. Его на миг посетила безумная мысль, что он каким-то образом вернулся в «человеческое» состояние. Не почувствовав толчков сердцебиения, он усмехнулся, и рука его бессильно упала.
Он не пытался встать, так как чувствовал, что это ему совершенно не под силу. Он не понимал природу своего состояния, но, привыкнув не делать поспешных выводов, решил попытаться вспомнить, что с ним произошло.
Он отлично помнил их со Сьюки отъезд.
Он занял свое место в доставленном ему авиакомпанией «дорожном» гробу на рассвете в день отъезда, в своем доме. Сьюки должна была прийти к нему и проследить за погрузкой и отправкой в аэропорт. Сама же должна была отправиться тем же транспортом.
Закрывающаяся крышка гроба – это последнее, что он помнил. Дальше, как он не старался, ничего вспомнить не мог.
Глаза его вдруг стали, наконец, различать то, что его окружало – в помещении будто медленно «светало». Он находился в квадратной комнате с высоким потолком, огромное окно во всю стену, задернутое тяжелыми шторами было, скорее всего, из непроницаемого для света стекла. Билл лежал на просторной кровати, одетый в довольно странного вида вещи. Белая свободная рубашка и свободные же черные штаны – все из очень легкой, тонкой ткани. Наряд этот походил на форму для занятий восточными единоборствами. Приподняв голову, Билл оглядел себя и осмотрел комнату. С виду – вполне обычный номер отеля. Он уже не однажды бывал в подобных. Вокруг было тихо, и он старался сделать то, в чем давно уже не испытывал необходимости – напрягал слух и свое «чутье», чтобы определить хоть что-то. Но ничего не слышал и не ощущал. Тем не менее, он откуда-то знал, что в комнате присутствует еще кто-то. Сьюки?!
Как только эта мысль вспыхнула в его сознании, рядом тотчас, словно бы из воздуха возник неясный силуэт и тихий голос «прошелестел»:
- Добро пожаловать, мистер Комптон.
Билл молча смотрел на фигуру и ждал. Заметив, что он не спешит вступать в разговор, призрачная фигура «издала» тихий смешок и…обрела вполне реальные очертания. Перед Биллом возникла невысокая девушка с длинными, гладкими, как шелк, прямыми темными волосами. Они обрамляли ее алебастрово-белое лицо с удивительными глазами. Восточного разреза миндалевидные глаза были необыкновенного коричневого цвета – в них словно жили отблески оранжевого пламени.
- Меня зовут Касуми, - сказала девушка. Голос ее был не менее удивительным, чем глаза – чистый, мелодичный, завораживающий красотой звучания. – Поскольку в нынешнем положении вы оказались и по моей вине, я прошу вас не испытывать никаких неудобств от того, что вам придется беседовать со мной в столь беспомощном состоянии.
Словно плывя по воздуху, девушка обошла кровать и легко опустилась на ее край.
Движения ее были плавны и наполнены какой-то невесомой, свободной и естественной грацией. Билл с любопытством наблюдал за неожиданной посетительницей, не делая попыток встать или заговорить. Он просто ждал.
Касуми некоторое время смотрела ему прямо в глаза, уголки ее губ при этом тронула легкая улыбка. Жемчужно-серое кимоно из тонкой струящейся ткани не скрывало удивительной прелести стройной точеной фигуры. Касуми подняла руку, тонкая изящная, нежная, как лепесток цветка ладонь накрыла руку Билла. Билла охватило странное спокойствие, граничащее с безразличием. Он прикрыл глаза. Девушка тот час убрала свою руку.
- У вас много вопросов, я знаю. Я смогу ответить на них, как только… - начала она.
- Мне нужен ответ только на два вопроса, - прервал девушку Билл. – Что произошло и что стало с девушкой по имени Сьюки Стакхаус. Почему-то я уверен, что вам это известно.
- Мне известно, - согласилась Касуми, сопроводив ответ легким наклоном головы. Волосы ее при этом колыхнулись словно темный шелк.
- Ваш самолет потерпел аварию, немного не долетев до пункта назначения. Сьюки Стакхаус погибла. Ваше состояние не изменилось, лишь благодаря тому, что ваш дорожный саркофаг сохранил герметичность и предохранил вас от огня.
- Сьюки погибла…- бесцветным голосом, словно эхо повторил Билл, не слушая больше того, что говорила Касуми.
- Мне очень жаль. Вы все же пострадали, и период вашего восстановления несколько затянулся...
- Сколько прошло времени? – снова перебил девушку вампир.
- Сегодня двадцать пятый день.
- Могу я попросить вас ограничиться сейчас лишь тем, что вы мне уже сказали. – Билл бросил на прекрасную Касуми равнодушный взгляд, - свою благодарность за свое «спасение» я выражу вам позже. Простите. Это слишком…Это требует осознания. Это чрезмерно… - он замолк, не сумев подобрать больше слов.
Билл уставился в пространство. В глазах Касуми мелькнуло откровенное удивление, она в течение нескольких секунд изучала застывшее лицо вампира, затем снова накрыла своей миниатюрной ладонью его бессильно лежащую поверх покрывала руку.
Билл снова ощутил пустоту и безразличие и лишь скользнул по лицу Касуми глазами.
Та быстро поднялась и стремительно покинула его комнату. Билл даже до конца не понял, как она это сделала. Она вдруг растаяла в воздухе перед самой дверью, словно просочилась сквозь нее туманной дымкой.
- Почему я не чувствую почти ничего? – воскликнул Билл, оставшись один. – Я не чувствую той боли, которая должна бы убить меня. Сьюки больше нет. Ее нет. И меня это не убило… Что происходит?!
Огромным усилием он приподнялся на кровати, спустил на пол ноги и попытался встать. Но ноги не слушались его. Сделав лишь шаг, он в изнеможении припал на колено, замер и произнес, опустив голову, будто принимая посвящение:
- Она не может быть мертва. Это было бы первое, что я почувствовал. Но внутри пустота. Сьюки жива, – уверенно заключил он.
Он поднял ставшую странно тяжелой голову и хрипло, с болью в ослабевшем голосе, крикнул:
- Сьюки!

Эрик скептически смотрел на Пэм. Эти их «совещания» в его кабинете стали в последнее время регулярными. В свете последних событий они приобрели ярко выраженный привкус «сверхсекретности». Это утомляло Пэм, привыкшую к налаженному, подконтрольному ходу событий, и в то же время породило в ней интерес – чем же все это закончится? Похоже, теперь ее босс и создатель задумал отстоять свои интересы и выиграть у самой Смерти. Что ж, тем любопытней!
- Я не сомневаюсь, что ты все поняла и все будет в порядке в мое отсутствие. – Эрик стоял перед Пэм, выпрямившись, как натянутая струна. – И что бы ни происходило – придерживайся наших договоренностей. Помни, я никому не доверяю. Кроме тебя. Но не потому, что абсолютно в тебе не сомневаюсь, – он смерил свою верную помощницу ледяным взглядом, - А лишь потому, что вынужден хоть кому-то доверять. Пусть лучше это будешь ты.
Нельзя сказать, что Пэм не была задета, услышав такое от своего создателя. Она слегка нахмурилась:
- Ты же знаешь, на меня можно положиться, – отозвалась Пэм. Ее до сих пор сбивала с толку эта одержимость Эрика поисками Сьюки.
- Я знаю тебя, Пэм. Но ни ты, ни я не знаем, с кем имеем дело. Посему – только предельная осторожность. И не верь никому.
Пэм и так не знала, чему или кому верить и как к этому относиться. Временами она искренне недоумевала, наблюдая за своим создателем. За тысячу лет Эрик отточил свое мастерство – получать желаемое, не взирая ни на что. Всегда расчетливый до полного бесчувствия, он и теперь был одержим поставленной целью, но совершенно по-иному. Еще более неистово, чем всегда жаждал он сейчас достичь желаемого, но касалось это теперь совсем иного. Что-то абсолютно «чужеродное» завладело Эриком – он не думал о себе и своем благополучии. Он готов был рискнуть всем, что у него есть ради спасения смертной женщины. А ведь ее и вправду могло уже не быть в живых. Внутри Пэм шевельнулся холодок дискомфорта. Она представила, что Эрик будет рисковать совершенно напрасно. Что же тогда будет? Она быстро справилась с этой мыслью, загнав ее «на задворки» сознания.
Эрик посмотрел на плотно закрытую дверь кабинета, затем на часы на стене и сказал:
- До рассвета еще четыре часа. Я ухожу, ты остаешься до конца. Кабинет запри. Я уйду через заднюю дверь. - Он быстро подошел к своему столу, из верхнего ящика достал до сих пор лежавшее там кольцо, и положил его в карман брюк. На секунду замер и, передумав, извлек кольцо из кармана и надел себе на мизинец левой руки. Пэм, наблюдая за его действиями, скептически изогнула бровь, но промолчала.
Эрик бросил на нее немного насмешливый взгляд и заметил:
- Не думай, что я сам себя узнаю, – его голос вдруг стал ледяным и жестким, - Как бы я хотел вернуть все на прежнее место. Заниматься своим бизнесом, как раньше. Но никто не смеет лишать меня того, что мне принадлежит! Того, что я добывал с таким трудом! Она была и остается моей. Даже если ее гибель – правда, она все равно принадлежит мне. И я узнаю правду. – Вдруг прорычал он, показав клыки.
Разглядывая надетое на палец кольцо, Эрик продолжил:
- Пойми, Пэм, рассчитывать нам не на кого. С тех пор как Найл узнал о гибели внучки и запечатал порталы в мир фэйри, не осталось никого, кто мог бы хоть как-то помочь. Я помню нашу с ним последнюю встречу. Он пришел ко мне, узнав о гибели Сьюки. И лишь молчал, непроницаемый, словно стена. Ничего не сказал, не предложил помощь. Лишь задал несколько вопросов. Узнав о моих сомнениях в ее гибели, он мог хотя бы попытаться указать нужное направление, но словно сбежал, гонимый чувством вины. Ведь это он «избавил» Сьюки от телепатии. А обладай она и теперь своим даром, возможно, дала бы как-то знать о себе, – уже спокойней рассуждал Эрик.
– Мы остались с тобой вдвоем, Пэм. На тебе – весь мой бизнес. Если что-то пойдет не так, я вернусь и сверну тебе шею, – почти ласково проговорил Эрик.
- Такой радости я вам не доставлю, босс, - усмехнулась Пэм. – А что Каталиадис? – Пэм вообще-то просто так спросила об адвокате, зачастившем к Эрику в «Фэнгтазию». Но от ее вопроса лицо викинга- вампира стало подобно мраморному – абсолютно окаменевшее, с непроницаемыми глазами и сжатым ртом. Ни один мускул не дрогнул.
- Этот демон знает очень много, – проговорил Эрик. – Он хорошо знал Сьюки. И есть кое-что, из-за чего он мог бы быть не на ее стороне. Гибель его племянницы Гладиолы. Помнишь, ее убили возле дома Сьюки, когда Гладиола должна была доставить Сьюки послание. Если бы Гладиолу не послали к нашей «роковой телепатке», Каталиадис не лишился бы племянницы.
- Очень уж «притянуто за уши», - заметила Пэм, - Сьюки не виновата в ее гибели.
- Напрямую не виновата – не она убила. – Ответил Эрик. – Но Гладиола должна была доставить послание и ее убили, чтобы предотвратить появление Сьюки при дворе королевы. Значит, косвенная вина есть. Каталиадис не был доволен, это уж точно.
Эрик замолчал, словно вспоминая что-то, и произнес:
- Держись с адвокатом особенно осторожно. О моем отсутствии как можно дольше никто не должен ничего знать.
Пэм нахмурилась, приблизилась к Эрику и очень серьезно сказала:
- Не подумай, что сомневаюсь в тебе, но совершенно, все же, не представляю, как ты сможешь провернуть все в полном одиночестве.
Эрик резанул Пэм взглядом исподлобья и коротко ответил:
- Придется постараться.
Он стремительно переместился к двери, открыл ее и бросив на прощанье:
- Продержись, Пэм. Все на тебе, - молниеносно исчез.
Пэм ругнулась себе под нос, заперла кабинет босса, оставив в нем горящий свет, и удалилась – бизнес прежде всего.
Благодаря своей способности летать, Эрик преодолел расстояние до аэропорта Далласа с запасом времени. Лететь из Нового Орлеана, да еще официально он не мог – об этом стало бы сразу всем известно. Главной задачей его было незаметно добраться до Японии, а там он надеялся разузнать о судьбе Сьюки подробнее. Чутье ему подсказывало, что не стоит пока задавать никаких, даже осторожных, вопросов ни Виктору Мэддену, которого он подозревал, ни, тем более, королю. Ни вообще еще кому бы то ни было. Это может подождать. Сначала он сам выяснит все, что можно. В конце концов, если вдруг не удастся все сделать абсолютно тихо и незаметно, он всегда может использовать то, что официально интересуется пропавшим вампиром Биллом Комптоном. От этой мысли Эрик сжал зубы так, что они заскрежетали. Если бы не Комптон со своими безумными предложениями, все было бы иначе!
Можно было бы попробовать добраться до другого аэропорта, например в Денвере, но он мог не успеть до рассвета. День – время, когда его никто не будет искать. По крайней мере, из приближенных короля. И за это время можно успеть добраться до места назначения. Главное, сделать это, максимально все рассчитав.
Эрик опустился на плоскую крышу служебной парковки, расположенной возле одной из противопожарных станций на территории аэропорта. Сориентировавшись, он быстро распознал, где находится спецтерминал, оборудованный для пассажиров-вампиров, в котором ожидали погрузки на рейсы их дорожные саркофаги. Оставалось лишь проникнуть в зал ожидания спецтерминала, затем узнать, которые из гробов ждут отправки на утренний рейс до Токио, и тайком занять место одного из легальных «пассажиров». Иного выхода у Эрика не было. Официально лететь ни ночью, ни днем, заказывая саркофаг, он не мог. Оставалось пробираться тайно, стараясь не встречаться ни с кем из своих «собратьев». А вот найти человека, который может помочь – вполне возможно. Зачаровать «добровольного» помощника потом не составит труда. Но лучше обойтись своими силами.
Теперь нужно рассчитать время. Лучше всего сделать так, чтобы вампир в гробу уже наверняка спал и лишь потом занять его место. Бедняге не повезет, если он увидит своего похитителя, так что лучше обойтись без крайностей. Эрик постарается не отключиться сам и надеется успеть припрятать тело спящего неудачника, чтобы он не «встретил рассвет».
Эрик быстро просчитал еще раз свои шансы и остался доволен – все может получиться. Подходящий рейс улетал около половины шестого утра, дорога займет где-то 17 часов, но с учетом разницы во времени – прилетает самолет в Токио днем. Теперь нужно подобрать подходящий гроб, узнав предварительно, куда он будет доставлен по прилете. Остальное – дело везения и умения хладнокровно мыслить. Лишь время может сыграть против него. Но он попробует обойти и это препятствие.
Эрик бесшумно, подобно тени, соскочил на бетонную площадку парковки и, стремительно перемещаясь, укрытый предрассветной тьмой, добрался до спецтерминала.
Теперь нужно незаметно проскользнуть внутрь…

Вампирам неведома усталость, но это вполне человеческое ощущение сейчас овладело Эриком. Он несколько удивленно прислушивался к себе, пытаясь вспомнить, когда последний раз чувствовал себя настолько обессиленным.
Уже несколько часов он лежал в чужом дорожном гробу и, судя по его внутренним «часам» сейчас в Шривпорте должен был наступить вечер. Однако покидать свое убежище Эрику было нельзя, и он заставил себя погрузиться в состояние полного спокойствия и сосредоточения. Так ему удалось еще раз вспомнить все важные моменты прошедших событий. И кое на что он взглянул совершенно иначе. Сейчас ему открылись некоторые «мелочи», которым он раньше не придал значения.
Исчезновение Майкла уже давно не казалось странным. Здесь все было понятно. Человек не может исчезнуть бесследно, если только у этого человека нет очень сильного покровителя. Или если это не вполне человек. Искать Майкла – пустая трата времени. Сначала нужно найти самые малые следы, которые как «хлебные крошки» поведут его к цели.
Эрик лежал неподвижно, закрыв глаза, но был абсолютно собран и готов к любым неожиданностям. Он размышлял, прислушиваясь к доносящемуся до него мерному гулу двигателей самолета.
Каталиадис. Этот адвокат-демон «любезно» взял на себя большую часть хлопот по организации доставки «останков» Сьюки и проведению экспертизы по их идентификации. И он же передал Эрику кольцо, якобы найденное на обгоревшем трупе. Затем несколько раз наносил визиты в «Фэнгтазию», сдержанно высказывая свои сожаления. Эрик тогда, заподозрив некое лицемерие в поведении Каталиадиса, нарочно заявил, что сомневается в подлинности останков. Адвокат лишь хмыкнул в ответ на это и ответил, что экспертиза не могла ошибиться. На что Эрик заявил, что перепроверил бы еще раз, оплатив процедуру самостоятельно. Пэм, присутствовавшая при этом разговоре, услышав заявление Эрика, чуть не упала с диванчика, на котором безучастно сидела, разглядывая свои наманикюренные ногти. Каталиадис все терпеливо и вежливо выслушал и удалился, не выказав своего отношения к услышанному.
Найл позвонил Эрику по телефону и попросил о встрече на нейтральной территории. Они выбрали тот же ресторан, в котором произошла первая встреча Найла со Сьюки. На ту встречу девушку привел Эрик. Вспомнив об этом сейчас, вампир сжал кулаки так, что услышал, как хрустнули суставы.
Найл сидел напротив Эрика и внимательно слушал его рассказ о последних неделях жизни Сьюки. Лицо его не дрогнуло ни разу. В ответ он лишь сухо заметил, что, лишив Сьюки дара телепатии, поступил против своего убеждения. Но ему так хотелось хоть что-то сделать для внучки, что в тот момент он просто пошел навстречу ее просьбе. Эрик спросил его тогда:
- Вы жалеете об этом?
- Возможно, - помедлив, ответил фэйри, глядя прямо в глаза вампиру. – Теперь, да, сожалею. Но не тогда. Она была счастлива…
- Она должна была начать новую жизнь, - резко перебил его Эрик, - А вместо этого исчезла с лица земли, – он помолчал, - Я не верю в то, что она погибла. Я хочу найти ее.
Найл очень долгим взглядом смотрел на вампира и молчал. Эрик выждал, надеясь что-то услышать в ответ. Наконец, не дождавшись, добавил:
- Мы были обручены.
Найл едва заметно вскинул брови:
- Вот как? - бесцветно отозвался он, услышав эту новость.
- За несколько недель до отъезда Сьюки, я надел ей на палец кольцо. По человеческим законам это означает, что мы помолвлены. Или обручены.Я, признаться, мало интересовался такого рода обычаями людей.
Найл опустил свою точеную голову, задумался, затем, посмотрев на Эрика еще одним долгим, внимательным взглядом, спросил:
- Что она ответила вам, Эрик?
- Она приняла кольцо и дала обещание носить его, не снимая. Для меня это было важно.
- Понимаю, - ответил Найл. Эрику показалось, что голос фэйри немного дрогнул.
- Теперь это кольцо снова у меня. А Сьюки нет. – Резко, словно ставя точку, заявил Эрик.
Найл слегка наклонился к Эрику и уже с интересом спросил:
- Кольцо у вас? То самое, вы уверены?
- Абсолютно.
Больше Найл ничего не сказал, он лишь попросил разрешения еще об одной встрече и сказал, что в следующий раз сообщит Эрику нечто весьма важное.
Тогда вампир подумал, что Найл расскажет какие-то новости о Сьюки. Но он ошибся. Найл попросил Эрика принести на их встречу кольцо. Он долго держал его в руках, разглядывая, затем отодвинул руку с кольцом подальше от глаз, словно ювелир, оценивающий вещь. И вернул кольцо, не сказав ни слова. В конце их короткой встречи, оказавшейся и прощанием, он заявил, что вынужден закрыть порталы в мир фэйри. Последними его словами были:
- Обратите самое пристальное внимание, Эрик, на то, как стремительно меняется этот мир. Поскольку вы принадлежите именно этому миру, все перемены неизбежно коснутся и вас. Успейте их почувствовать и принять. Не сопротивляйтесь им. Не сопротивляйтесь тому, что уже произошло. А особенно тому, что ЕЩЕ произойдет. Иногда нужно уметь просто плыть по течению. И слушать свои чувства. У вас это получится. Всегда получалось, насколько я заметил.
- К чему все эти напутствия, Найл? – с холодным презрением спросил Эрик. – Мир уже столько раз менялся, что на еще одни перемены я просто не обращу внимания. Я буду существовать, быть может, еще тысячи лет. Но там, где буду существовать я, не будет больше ее. Так к чему мне ваши назидания? Если это все, что вы можете сделать для вашей внучки, идите с миром туда, откуда пришли и живите там, укрывшись от здешних проблем.
Найл встал, величественно выпрямившись, невесомая тень улыбки коснулась его губ. Он посмотрел на Эрика, и в его глазах мелькнуло уважение.
- И все же послушайте меня. У вас теперь есть все, что вам нужно, чтобы принять происходящее. Ради моей внучки, Эрик, слушайте себя и больше никого. Действуйте, как считаете необходимым. Ваш путь будет верным.
Он развернулся и удалился. Эрик еще некоторое время смотрел ему вслед, борясь с противоречивыми чувствами, охватившими вдруг его.
Теперь, вспоминая этот разговор с Найлом, Эрик понял, что слова фэйри были не просто напутствием или пустым назиданием. Он пытался сказать ему больше, чем можно было представить тогда. Он указал ему путь. Эрик теперь точно знал, что поступает правильно.
Японская авиакомпания «Тсукико», что в переводе означает «Дитя луны», занималась перевозкой вампиров и других сверхъестественных существ. Один из самолетов, следовавший маршрутом Даллас-Токио, сейчас совершал посадку в токийском аэропорту «Нарита».
Полуторами часами позднее дорожные гробы с этого рейса, пройдя необходимый контроль, были отправлены по местам своего назначения. Три из них отправились в гостиницу «Даи».
По прибытии в гостиницу, обнаружилось, что один из гробов пуст.

Эрик, дрожащей рукой вскрыл последнюю из припасенных бутылочек «Настоящей крови» и судорожно припал к ней губами. Рыча от бессилия и изнеможения, он выпил все до капли. Почувствовав себя немного лучше, он медленно стал выбираться из своего укрытия. Багажное отделение аэропорта – не самое лучшее место для того, чтобы переждать световое время суток, но найти нечто лучшее вампир вряд ли успел бы.
Выбираясь из гроба в специальном изолированном отсеке, где гробы ждали необходимого «досмотра», Эрику пришлось зачаровать персонал, проводящий проверку. Вскрывать дорожные саркофаги строго запрещалось. Это могли сделать лишь в самом крайнем случае, заподозрив что-то и только в специально отведенном для этого охраняемом помещении. Из него выбраться было бы уже невозможно. Пришлось рисковать и выбираться до проведения досмотра. Это отняло слишком много сил.
Выбравшись из здания аэропорта, Эрик, не имея еще сил, чтобы взлететь, как мог быстро пересек окружавшее аэропорт поле и добрался до видневшихся в отдалении возвышенностей, поросших редкими лесами. Там можно было на время укрыться и восстановить силы. До места, где потерпел аварию самолет, на котором, якобы, летели Сьюки и Билл, было не так далеко.

Сьюки потеряла покой. Услышав голос Билла, пусть даже во сне, девушка была уверена, что это какой-то знак. А может быть и самое прямое указание на то, что Билл не пострадал и даже находится где-то рядом в таком же положении, что и она.
Сьюки металась по своей «клетке», как львица, не находя себе места. Она не притронулась к принесенному ей завтраку. Дождалась времени прогулки, безучастная, дала завязать себе глаза и отвести во внутренний дворик. Оставшись стоять посреди садика, она невидящими глазами уставилась на пламенеющий клен.
Сколько она так простояла, прислушиваясь неизвестно к чему, Сьюки не знала. Она будто чего-то ждала. И когда за ее спиной раздался голос, похожий одновременно на звучание какого-то удивительного музыкального инструмента, на шелест ветра в листве, и на пение текущей воды, девушка не удивилась и не вздрогнула.
- Мисс Сьюки, пришло время нам познакомиться.
Сьюки обернулась, секунду разглядывая удивительное по красоте создание, стоящее на дорожке, посыпанной мелким гравием. Затем сказала:
- Ну, меня вы, судя по всему, знаете. А кто вы такая?
- Касуми Изанами. – представилась девушка, сделав легкий изящный поклон. Ее губы, цвета спелых ягод, коснулась улыбка. Белая, гладкая, как лепесток лилии кожа, контрастировала с необыкновенно длинными и блестящими темными волосами, опускавшимися плотным покрывалом ниже спины.
Сьюки разглядывала необыкновенную красавицу и вдруг почувствовала легкий укол ревности в сердце. Эта девушка принадлежала Эрику и он послал ее, чтобы… Для чего он ее мог послать? Сьюки подавила подступающую ярость и спросила первое, что пришло в голову:
- Все японские имена что-то означают. Что означает ваше?
Касуми с интересом посмотрела на Сьюки и ответила:
- Мое имя может звучать на вашем языке как «Туман, влекущий к себе».
- Туман, да еще влекущий, Хм, да…- Сьюки невесело усмехнулась. – Что он хочет от меня?
- Он? Вы имеете в виду мистера Нортмана? – все с тем же интересом спросила Касуми.
- Но вы же пришли от него, – стараясь не раздражаться, воскликнула Сьюки.
- Я пришла к вам не от него. - Касуми сделал несколько шагов, приближаясь.
Сьюки с изумлением заметила, что при этом незнакомка словно плыла по воздуху в своих голубовато-серых одеждах, и гравий под ее ногами не издавал ни малейшего шороха.
- Я – хозяйка этого места. А вы теперь моя гостья, – ответила Касуми, делая рукой приглашающий жест.
Сьюки не сразу поняла смысл услышанного и, с отчаянием и болью, лишь смогла выкрикнуть, едва сдерживая злые слезы:
- А гостей у вас принято держать взаперти и медленно сводить с ума?!

Касуми казалась немного озадаченной, услышав восклицание девушки. Она внимательно смотрела на свою «гостью», потом сделала еще один шаг ей навстречу и неожиданно, очень медленно и осторожно, взяла руку Сьюки своими маленькими, но показавшимися поразительно крепкими, руками. Сьюки своей руки не отдернула, прикосновение прохладных гладких, словно атласных ладоней Касуми не показалось ей неприятным. Наоборот, прикосновение успокоило ее, будто бы привело в чувство. Касуми удовлетворенно улыбнулась и сказала:
- У меня нет цели навредить вам, никоим образом. Напротив, мне казалось, что вы не испытываете бытового дискомфорта от условий пребывания. Конечно, ваши возможности ограничены, но… - она умолкла, увидев, как Сьюки вдруг устало прикрыла глаза, издала беспомощный вздох, будто сдаваясь. Она сделала несколько шагов на ставших «ватными» ногах и обессилено опустилась на шезлонг.
- Бытового дискомфорта… - эхом повторила Сьюки. - Я ничего не могу понять. Ничего. – Прошептала девушка. – Вы можете мне, наконец, объяснить, что происходит? Где Эрик? Почему я вдруг стала вашей гостьей? Зачем он написал мне эту записку? А главное – что с Биллом?
Касуми изучала Сьюки, будто прикидывая, стоит ли продолжать с ней говорить и, наконец, ответила:
- Я отвечу на ваши вопросы. Здесь нет никаких тайн. Вы вправе все узнать, тем более, что за время вашего пребывания здесь, в остальном мире успели произойти некоторые значительные изменения. Отдохните, а вечером за вами придет Майкл и проводит вас ко мне. Я искренне надеюсь, что мы сможем понять друг друга.
Сьюки подняла на Касуми лицо с дрожащими бледными губами, из глаз текли слезы. Она промолчала, не зная, что сказать. Касуми же снова сделала традиционный легкий поклон и направилась к стеклянным дверям, ведущим внутрь здания. У самых дверей она остановилась и сказала:
- Мистер Комптон остался невредим.
Сьюки, услышав это, резко вскочила на ноги. Но Касуми и след простыл – она точно растаяла в воздухе перед самыми дверьми…
Сьюки изо всех сил боролась с желанием закричать, круша все вокруг. Ей вдруг захотелось превратить в развалины этот японский садик с его совершенной, вечной гармонией и покоем, которые теперь казались просто бездушной издевкой.
Касуми явилась и исчезла подобно сну или злому видению, оставившему после себя еще больше болезненной неизвестности и ранящих вопросов. Девушка боялась сойти с ума до того, как услышит ответ хоть на один из них.
Сьюки, дыша часто и тяжело, подошла к клену, красные листья которого испуганно трепетали, словно опасались ее приближения. Девушка протянула дрожащую похолодевшую руку и грубо сорвала несколько листочков, ухватив их в горсть. Она сдавила их в кулаке так, будто хотела, чтобы из них потекла кровь. Затем разжала ладонь – листья упали на гравий, смятой, никчемной кучкой. Сьюки наступила на них ногой.
До вечера оставалось еще несколько мучительных часов ожидания.

Когда-то, века назад, его жизнь начиналась в местах, где горы были неотъемлемой частью всего, что его окружало. Там он родился, там научился сражаться, добывать пищу. Там был его дом, его жена и дети. Там он все это потерял, обретя бессмертие. Теперь та жизнь казалась даже не сном, а выдумкой, подобной той, что воображают себе, чтобы заполнить пустоту.
Эрик достиг места крушения самолета несколько минут назад. Стоя посреди насыщенных красками осени, разнообразных по форме лиственных и хвойных деревьев, он медленно обводил глазами каменистые выступы невысоких гор. Эти возвышенности совсем не напоминали ему горы его древней родины, но стоя здесь сейчас, он ясно ощутил в себе какую-то силу, будто находился на месте, откуда начнется отсчет чему-то важному.
Совсем недалеко от места падения самолета была небольшая деревушка, уличные огни которой были заметны со склона, на котором стоял сейчас вампир. Эрик поборол искушение заглянуть в эту деревню, чтобы «подкрепиться», решив сначала побывать на месте крушения.
Ничего любопытного он не нашел. Сломанные деревья, выжженная, израненная почва, незначительное количество обломков, большая часть из которых была уже убрана. Обследовав территорию падения самолета, Эрик даже «включив» свои обостренные чувства, ничего не обнаружил. Он не дрогнул, отыскав в каменистой впадине, поросшей кустарником, маленький фрагмент человеческого тела, не замеченного спасателями. Безо всякой экспертизы он определил, что когда-то этот фрагмент «был» живой, молодой человеческой женщиной. Но не Сьюки.
Ничего здесь не несло в себе ни единого «упоминания», что в этом месте была пролита хоть капля ее крови или пострадала ее плоть. Эрик точно знал теперь, что в том самолете девушки не было.
Теперь можно было наведаться в деревню и «поужинать», восстановив силы окончательно.
Деревня представляла собой вполне современный населенный пункт, застроенный как довольно стандартными домами, так и выполненными в японском стиле. Расположенная на склонах, деревня спускалась сверху вниз, петляя своими каменистыми улочками до самого подножия. Здесь, внизу располагалась автобусная станция, заправочная с кафе и маленький супермаркет.
Белокурый гигант появился никем не замеченный, на безлюдной площадке перед заправочной станцией ближе к полуночи. Оглядевшись, он, стремительно мелькнув, словно ночная тень, переместился по склону вверх. На пустынных улочках деревни не было никого в этот ночной час. Однако в некоторых домах горел свет. Эрик быстро перемещался от одного дома к другому, заглядывая в окна. Давно он не участвовал в подобной ночной «охоте» лишь ради пропитания!
В одном из домов он увидел пожилого мужчину, спящего на низком диванчике, в изголовье которого горела неяркая лампочка. Казалось, человек задремал, читая газету, лежавшую сейчас на полу возле дивана. Эрик определил, что в доме, кроме этого мужчины больше никого нет. Где-то совсем близко прошмыгнул кот, который, почуяв вампира, издал дикий яростный вопль и шипение.
Разбудить и выманить человека на улицу не составило труда. Эрик переместился к входной двери и постучал. Через минуту раздался недоумевающий голос обитателя дома, и дверь приоткрылась. Напряженно вглядываясь в ночную темноту, мужчина сделал осторожный шаг на деревянный настил перед дверью. Этого оказалось достаточно, чтобы Эрик молниеносно схватил человека и зажал ему рот.
Через четверть часа Эрик уже покинул деревню, вполне сытый и удовлетворенный. А мужчина отправился снова спать, негодуя на свой и так некрепкий сон, который к тому же прервали эти кошки, устроившие возню под окнами. Легкое помутнение в голове и боль в шее он вполне благополучно списал на усталость.
До Токио Эрик добрался очень быстро. До рассвета оставалось еще достаточно времени. Необходимо найти дневное убежище и продолжить поиски. Позвонив Пэм, Эрик выслушал ее заверения в том, что пока никто не заинтересовался его отсутствием. Однако времени все равно было очень мало.
Нетерпение Эрика и его возраставшее желание найти Сьюки подгоняло вампира вперед. Он надеялся лишь на то, что продвигается в верном направлении. Какое-то внутреннее чутье подсказывало ему, что так оно и есть.
Еще одна мысль возникла у Эрика, когда он уже продвигался по фантастически ярко освещенным улицам ночного Токио – неплохо было бы каким-то образом получить хоть небольшую помощь или найти союзника. Он до сих пор шел вслепую, руководствуясь лишь «животными» инстинктами и не обладая никакими достоверными сведениями.
Он только полагал, что ведет его еще не прервавшаяся кровная связь между ним и Сьюки. Его Сьюки.
От этой мысли Эрик почувствовал себя уверенней.
Эрик не собирался обнаруживать свое пребывание в Японии ни перед своим королем, оставшимся в Штатах, ни перед здешним вампирским сообществом. Все должно было, как можно дольше оставаться в тайне для всех. Эрик вполне допускал, что для тех, кто стоял за похищением Сьюки и Билла Комптона, его визит в Токио тайной уже не являлся, но пока он не замечал ничего странного или настораживающего. Да и Пэм не была встревожена, и уверила, что пока все тихо.
И, по-прежнему, проблемой оставалось то, где найти дневное убежище.
Эрик старался обходить хорошо освещенные улицы города, полагая, что его внешность непременно привлечет к нему ненужное внимание. И даже не потому, что он вампир и это можно было бы распознать. Япония одной из первых стран продемонстрировала свою готовность принять в сообщество людей представителей расы вампиров, и опасаться враждебного отношения к себе ему не стоило. Но и привлекать внимание любознательных японцев своей довольно экзотической для здешних мест внешностью ему тоже не хотелось. В одном из тихих переулков Эрик столкнулся с двумя молодыми людьми, которые что-то быстро заговорили на своем языке, их лица расплылись в улыбках и они довольно бесцеремонно направились к Эрику, оживленно жестикулируя. Эрик быстро скрылся, оставив недоуменных парней в полной растерянности.
Номер в гостинице отпадал, ведь придется регистрировать свое пребывание там. Эрик шел по улице, слегка ссутулившись и наклонив голову. Свои белокурые волосы он спрятал под прихваченной где-то бейсболкой. Все его чувства были предельно обострены. Он совершенно справедливо решил, что в черте многомиллионного города, где количество жителей превышало все мыслимые (на его взгляд) пределы, да еще, учитывая приезжих, туристов и тому подобных, ему не удастся найти тихое и надежное место, где он смог бы устроить себе дневное убежище. Вампир сделал заключение, что ему стоит поискать такое место в пригороде. Что-то вроде склада, ангара, хранилища вполне может сгодиться. К тому же, с учетом разницы во времени, ему сейчас может потребоваться меньше времени на «отдых», чем в привычных условиях.
Эрик продвигался вперед, минуя по-прежнему многолюдные улицы ночного Токио. Пять минут назад он остановился в небольшом скверике перед уже закрывшимся баром. Со стороны внутреннего дворика к бару подъехал фургончик и двое мужчин принялись разгружать его. Эрик, был сейчас «сыт». Он решил, что его привлек сюда инстинкт, призывавший «пообедать» впрок, ведь неизвестно было, что ждет его дальше. Но, заметив, что рабочие выставили на тротуар ящик с «Настоящей кровью», просто выждал момент, пока они скроются в дверях подсобного помещения бара, и просто «позаимствовал» пару бутылочек. Прихватив бутылочки, Эрик в мгновение ока исчез в темноте.
Если бы вампир только мог знать, что к этому месту его привлекли не только осторожность, расчет и инстинкт выживания, но и то самое чутье, которое направляло его до сих пор в поисках. Совсем неподалеку отсюда, среди подобных же небоскребов, возвышалось здание, в котором находилась та, ради которой он так рисковал сейчас.
Час спустя Эрик нашел вполне подходящее место для отдыха. Конечная станция метро «Огикубо» давала ему вполне сносный «приют» в одном из своих коллекторов.
Обследовав коллектор, Эрик, незамеченный никем, выбрался наружу. В этот самый миг в кармане его джинсов сработал сигнал мобильного телефона о принятом текстовом сообщении. Вампир прочел всего одно слово «Путь». Номер абонента, пославшего сообщение, был скрыт.

День был или ночь? Билл уже не мог понять этого. Повлияла не только разница во времени, сбившая «внутренние часы», но и что-то вмешалось извне, лишив сил, изменив его восприятие действительности.
Билл не пытался совершить побег из места своего «заключения». «Бунтовать», требовать немедленных объяснений он тоже не стремился. Ему страстно хотелось получить лишь ответы на те вопросы, что более всего тревожили его. Находясь в этом странном плену, он старался изо всех сил сохранить ту тоненькую, едва заметную, внутреннюю «ниточку», еще связывавшую его со Сьюки. Он по-прежнему не сомневался в том, что она жива. Временами ему даже казалось, что она находится где-то поблизости, однако, никакого подтверждения своим подозрениям он не получал.
Его постоянным посетителем был лишь высокий рыжеволосый гигант, приносивший Биллу пищу, с которым Билл не обмолвился ни одним словом. И Касуми. Странная, опасная, великолепная, воплощавшая красоту самой магии и сверхъестественной силы.
Билл ни минуты не сомневался, что она не человек. Но кто она такая, он даже не предполагал. Ему казалось, что подобного существа он еще не встречал. Более того, то помещение, в котором его держали, ему тоже казалось наполненным невероятной магической силой, во много превосходящей его вампирские способности к восприятию сверхъестественного. И все же, обессиленный, опустошенный, почти лишенный эмоций, Билл понимал, что есть в нем нечто, что неподвластно никакой магии – это любовь к Сьюки. Пусть даже девушка больше и не принадлежала ему.
Он чувствовал гнетущую вину за то, что из-за него Сьюки покинула свой привычный мир, а теперь попала в беду.
Билл медленно передвигался по комнате. Его немного качало, а внутренняя «пустота» лишала желаний и ощущений. Его кормили искусственной кровью, типа «Настоящей». Но предлагаемая ему кровь, была много «сытнее», вызывала полное насыщение после поглощения даже небольшого количества. И еще вампиру казалось, что именно от нее его охватывало такое «безразличие» ко всему. Возможно, но уверен Билл в этом не был.
Подойдя к изящной современной акустической системе, установленной в его комнате, Билл нажал на кнопку пульта, и комнату наполнила негромкая музыка. Это были единственные, нарушающие тишину его долгого уединения, звуки. Билл погрузился в воспоминания и размышления и не заметил даже, как за его спиной возникла Касуми.
Именно возникла – из ниоткуда, совершенно бесшумно, неосязаемо, материализовавшись прямо из воздуха.
Она знала, что пока вампир не ощущает ее присутствия и в этот миг в ее глазах, наблюдающих за Биллом, возникло чувство похожее на печаль. Оранжевые «всплески» магического пламени затрепетали в ее зрачках, нежный рот приоткрылся. Она невольно потянулась рукой к стоящему спиной вампиру, желая коснуться его и, будто опасаясь сделать это.
- Касуми? – произнес Билл, не поворачиваясь. – Я почувствовал вас. Не сразу, но почувствовал.
Он медленно повернулся, и глаза его скользнули на красавице, застывшей с протянутой рукой. Касуми сдержанно улыбнулась и опустила руку.
- Думаю, что вы готовы к тому, чтобы поговорить со мной, мистер Комптон. А я готова рассказать вам все.
Билл покачал головой и сказал:
- Меня ничего не интересует. Ничего, кроме того, что я хочу знать правду о судьбе Сьюки Стакхаус. Я уверен, что она жива.
Касуми долго смотрела на него, храня молчание, глаза ее ничего не выражали. Она медленно сделал несколько шагов по комнате и, наконец, ответила:
- Я не могу поведать вам лишь о судьбе Сьюки Стакхаус, опустив другую истину, также неизвестную пока вам. Поэтому вы должны выслушать все, что я скажу.
Билл стоял, слегка расставив стройные ноги, заведя руки за спину. Его взгляд исподлобья таил усталость и боль.
- Что вы хотите от меня, Касуми? Чем мог заинтересовать вас я, ничтожный вампир, не обладающий никакими особыми достоинствами. Я ничем не интересен, мне неизвестны никакие тайны мироздания. Я летел в Японию, с целью начать новую деятельность. И, может быть, помочь преодолеть границы между миром сверхъестественного и миром людей, вынужденного принять нас, – заговорил Билл. – Я не понимаю, что могло понадобиться вам от меня, что вынуждает удерживать меня здесь, в полном неведении. Я мог вызвать жгучее желание свести со мной счеты лишь у одного существа. – Билл грустно усмехнулся и добавил. – Но он вряд ли стал бы содержать меня в столь «роскошных» условиях. Он, скорее, расправился бы со мной быстро и окончательно.
- Я не хочу расправляться с вами, Билл, - тихо произнесла Касуми. – Я хочу, чтобы вы поняли меня и приняли мое предложение. Я хочу, чтобы вы остались со мной и помогли, как вы весьма точно выразились, преодолеть границы здесь, со мной.
Билл изумленно вскинул брови, но не почувствовал и десятой доли того удивления, которое должен бы был почувствовать, услышав слова Касуми.
- В качестве кого? – с иронией поинтересовался вампир.
Девушка приблизилась к Биллу, завораживая взглядом своих волшебных глаз, и произнесла:
- Как пожелаете вы сами. Выбор за вами, Билл. Вам нужно лишь выслушать меня.
Она остановилась прямо перед ним, и вампиру стало казаться, что она немного приподнялась над полом, легко зависнув в воздухе, подобно прекрасному видению. Билл смотрел на Касуми и отдавал себе отчет, что не видел в своей жизни и «не жизни» столь совершенной красоты и грации. Опасной красоты, наполненной невероятной силой и притягательностью.
Голова Билла немного закружилась - взгляд девушки околдовывал, притягивал к себе. Грациозные линии ее тела порождали желание прикоснуться, привлечь к себе. Билл ощущал, что его воля изменяет ему и, бороться с внезапно возникшим желанием обнять Касуми, он уже едва мог. Не двигаясь с места, Билл наблюдал, как Касуми подняла изящные руки, завела их за спину. Широкий золотистый пояс «оби», украшенный замысловатыми тонкими узорами, упал на пол. Полы кимоно из легкой тонкой ткани слегка разошлись, обнажая полоску тела, совершенной гладкости и белизны. Затем ткань соскользнула с плеч Касуми, и кимоно легким облаком упало к ее ногам. Глазам Билла открылось безукоризненной красоты зрелище. Под кимоно на девушке было одето что-то вроде нижней юбки, представляющей собой широкую полупрозрачную полоску ткани, скрывающую тело девушки от талии до середины стройных голеней. Торс ее был обнажен и Билл не мог оторвать глаз от совершенных форм ее тела. Изящная линия тонкой горделивой шеи, плавно переходила в столь же изящную линию плеч. Груди девушки своими широкими основаниями походили на две белоснежные, безупречной формы перевернутые чаши. Маленькие соски были подобны двум спелым ягодам, венчающим эти чаши. Груди ее приподнимались в такт участившемуся дыханию.
Касуми не сводила глаз с Билла, она молчала и лишь ждала, будто знала, что должно произойти дальше. Билл поднял непослушные руки и нежно коснулся плеч девушки. Касуми осталась неподвижна, предоставляя вампиру право сделать следующий шаг. Билл нежно притянул легкое тело красавицы к себе, и, склонившись, коснулся губами ее гладких и сладких губ. При этом разум его отдавал полный отчет себе в том, что он это делал будто против воли. Но Билл также не мог отрицать, что желания его сейчас полностью противоречили его воле и голосу разума. Язычок Касуми, легко затрепетав, скользнул по губам вампира.
Билл вдохнул тонкий волшебный аромат, исходивший от Касуми, и уже не мог противиться инстинктам. Сорвав с себя рубашку, вампир властно прижал невесомое тело девушки к своей обнаженной груди. Едва ощутив кожей прикосновение упругой нежной груди Касуми с затвердевшими сосками, Билл почти потерял контроль над своим влечением. Покоряясь этому «зову», вампир-пленник, жадно скользил руками по телу девушки, проникая под легкую ткань оставшейся на ней нижней юбки. Последний покров упал к их ногам. Обнаженная Касуми походила на неземное в своем невообразимом совершенстве существо.
Подхватывая Касуми на руки, Билл услышал собственный вопль, словно запертый внутри его сознания: «Сьюки! Прости меня за все, любимая».

Сьюки отпрянула от зеркала, перед которым только что пыталась соорудить себе прическу. Руки не слушались ее, дрожали, и она то и дело роняла щетку на пол. Наконец, сдавшись, она, как смогла, собрала волосы в хвост.
Продевая заметно отросшие за последнее время белокурые пряди в эластичную ленту, Сьюки вдруг уловила какое-то, долетевшее до нее из ниоткуда, отчаяние. Не ее собственное, нет. Это было так, как она «ощущала» эмоции Билла или Эрика. Это было даже не просто отчаяние, а мольба. Мольба о прощении.
Сьюки заметалась по комнате, словно раненая птица. Она то принималась рыдать, то колотила кулаками по стене, словно вколачивала в нее свою боль и отчаяние. Наконец, обессилев, девушка упала на диванчик, стоящий в «гостиной» перед телевизором и в изнеможении закрыла глаза.
Спустя какое-то время в ее «номер» как обычно без стука вошел Майкл. Он готов был проводить Сьюки к таинственной Касуми.
Перед тем как надеть на глаза Сьюки обычную непроницаемую повязку, Майкл, с самым серьезным лицом, критически оглядел девушку с головы до ног. И, судя по всему, остался крайне недоволен. Сьюки усмехнулась, даже не пытаясь этого скрыть. Она оделась весьма сомнительно для предстоящей встречи со здешней «хозяйкой». Немного мятая футболка, джинсы. Волосы убраны в неаккуратный «хвост», несколько прядей выбились из прически, свободно спускаясь на бледное лицо. Довольно небрежный вид.
На этот раз путь в лифте занял довольно долгое время. Они спускались вниз бесконечно. Сьюки стало казаться, что лифт едет прямо в преисподнюю. Наконец, мягко затормозив, лифт остановился. Двери мягко зашуршали, и Майкл взял Сьюки под локоть, направляя ее вперед. Сердце Сьюки бешено заколотилось в груди, и ей было никак не унять это биение, сколько она не старалась. Что она узнает сейчас? Как эти знания в очередной раз изменят ее жизнь? И что будет потом?
Звук шагов отдавался эхом в помещении, по которому они сейчас двигались. Короткая остановка, девушку мягко подтолкнули вперед, и повязка была снята с глаз.
Огромный полутемный зал с гладкими каменными стенами, в котором девушка оказалась совершенно одна, напугал ее. Она отвыкла от больших пространств за время своего «заточения» и сейчас необъятные размеры помещения заставили ее почувствовать себя еще более беззащитной и уязвимой. Разволновавшись, Сьюки помедлила мгновение, но потом пошла вперед. Миновав сверкающий водоем, расположенный посредине помещения, Сьюки приблизилась к возвышению со стоящими на нем креслами, обитыми ослепительно белой кожей. В одном из кресел сидела Касуми, одетая в шелковое узорчатое кимоно. Широкий темно-красный пояс-«оби» опоясывал кимоно и был завязан сзади сложным бантом.
Касуми выглядела как завораживающе прекрасная фарфоровая кукла. Сьюки подумала, что никогда не видела столь совершенной женщины.
Но было в этой красивой японке и что-то отталкивающее - бесчувственное и холодное, словно безупречный в своей ослепительной белизне, сверкающий снег.
Сьюки утром успела заметить, что Касуми прекрасно говорит по-английски, почти без акцента, лишь что-то неуловимое слышалось в ее манере произносить слова и фразы. Увидев приблизившуюся Сьюки, Касуми поднялась со своего кресла, совершила традиционный поклон-приветствие и сделала плавный жест рукой, приглашая девушку занять место во втором кресле. Сьюки поднялась по двум ступеням, ведущим к возвышению, и присела.
Касуми смотрела на свою «гостью» и в глазах ее плясали золотистые искры.
- Благодарю вас, мисс Стакхаус за то, что пришли ко мне, - сказала Касуми.
- А у меня был выбор? – поинтересовалась Сьюки, едва сдерживая подступившие гнев и раздражение.
- Я не настаивала, и вы могли отказаться беседовать со мной сегодня, - спокойно ответила Касуми.
- Вы забыли сказать мне об этом утром. И если у меня был выбор, я наверняка отказалась бы от сомнительного «удовольствия» быть вашей гостьей. Теперь же, напротив, мне не терпится получить какие-то объяснения своему пребыванию здесь.
Сьюки быстро огляделась. Она не смогла ничего различить в полумраке, лишь сверкание водяной глади в водоеме и ощущение от огромного пространства вокруг. Освещено в помещении было лишь место, где они сейчас сидели с Касуми.
- Так о чем бы вы хотели узнать, Сьюки? – поинтересовалась Касуми. И добавила, - Поверьте, я знаю, что вас волнует больше всего, но хотела бы, чтобы вы сами определили для себя наиболее первостепенные вопросы. От этого может очень многое зависеть.
Сьюки секунды три молчала, смотря в лицо Касуми, и сказала, не заботясь о том, что голос ее звучит резко и довольно зло:
- Кто вы такая, что берете на себя право решать, что со мной будет дальше? И почему я должна именно вам демонстрировать, что меня более всего волнует? Я не хотела бы делать вас своим доверенным лицом или подругой.
- Я не стремлюсь стать вашей подругой, мисс Сьюки, - холодно ответила Касуми, - однако, мы можем достичь понимания, от которого, возможно, будет зависеть ваша жизнь. И жизни многих и многих дорогих вам людей и существ. Решать вам.
Сьюки широко раскрыла глаза, и, не веря услышанному, едва разжимая зубы, спросила:
- Вы это всерьез? Я не сплю и не брежу?
Касуми молчала. Сьюки набрала воздуху и спросила:
- Прежде чем начать достигать с вами «понимания», скажите, как замешан Эрик Нортман во всем этом?
Касуми сделала неопределенный жест рукой, легкая ткань широких рукавов, скользнув, скрыла ее ладонь. Она ответила очень просто и вполне охотно:
- Шериф вампиров здесь не при чем. Он даже не знает, что вы живы.

Стоя возле бетонного забора, ограждавшего небольшую офисную пристройку к основному зданию метро, где неподалеку он нашел подходящий коллектор для дневного убежища, Эрик смотрел, как занимается зарево на востоке. Тьма постепенно рассеивалась, разбавляя черноту ночи первыми неясными красками наступающего утра. Времени оставалось совсем немного. Эрик снова почувствовал закипающую ярость. Ему ненавистна была сама мысль, что он не может никак повлиять на ход времени и вынужден, подвергая опасности и себя, и Сьюки, и Пэм, считаться с такими страшно досадными «неудобствами», как необходимость прерывать свои действия, для того, чтобы пережидать световое время суток. К тому же те сведения, которые ему было нужно срочно получить уже сейчас, он получить не мог. А ведь мысль взять с собой карманный переводчик его посещала! Теперь же, не имея при себе этого полезного устройства, он мог узнать все неоходимое только через Пэм. Но сейчас в Шривпорте был день, и связаться со своей помощницей Эрик пока не мог. Оставалось только отправить ей голосовое сообщение, забраться в коллектор и ждать. К вечеру, он надеялся, у него будет необходимая информация для дальнейших поисков.
Коллектор представлял собой трубу не очень большого диаметра и чтобы забраться туда, Эрику пришлось согнуться почти пополам. Не самое удобное место для отдыха, но коллектор был, по крайней мере, не ливневый, почти сухой и вероятность того, что кто-то может нарушить его уединение, равнялась почти нулю.
Эрик расположился внутри, привалившись спиной к бетонной стене и согнув длинные ноги. Откинув голову назад, он прикрыл глаза. Перед его мысленным взором пронеслись кадры из последних событий, слившихся для него в одну бесконечную ночь. Уже почти отключившись, Эрик вдруг вспомнил Найла, не пожелавшего или не сумевшего поверить в то, что его внучка жива и ушедшего в свой мир, оставив его и Сьюки без помощи. Вампир еле сдержал гневный рык, едва не разорвавший его горло, издав лишь хриплый стон, походивший на ворчание огромного хищника.
Где-то метнулась испуганная крыса, прошуршав лапками по бетонной поверхности. Эрик погрузился в забытье.

Он очнулся, чувствуя себя разбитым. Голова была затуманена – начинала сказываться разница во времени. Он даже не знал толком, зашло уже солнце или нет. Вытащив из кармана мобильный телефон, Эрик проверил сообщения. Но оказалось, что внутри этой бетонной «трубы» не было приема сигнала. Пришлось пробираться к выходу.
Каково же было его изумление, когда Эрик обнаружил, что выход из туннеля ярко светится – на улице был еще день. Проклиная сбившееся восприятие времени, Эрик полез обратно, расположившись так, чтобы ему был виден выход из коллектора. И стал ждать.
Бесконечные часы тянулись и тянулись, время, будто нарочно, замедлило свой ход. Наконец, круглое отверстие выхода из коллектора перестало выделяться предательски ярким пятном на фоне темноты, царящей внутри. Эрик в нетерпении двинулся к выходу.
Едва он выбрался из туннеля, как сработал сигнал телефона, сообщавший о поступившем сообщении.
«Путь» по-японски «мичиру». В Токио есть офисное здание, носящее такое название» - гласило сообщение от Пэм. Прилагался и адрес этого здания. Его верная помощница все узнала и с ответом не замедлила. Более того, он не ожидал, что подсказка в сообщении от незнакомца (или незнакомки) будет иметь столь конкретный смысл.
Итак, офисное здание «Мичиру». Туда теперь лежал путь Эрика. Но что именно можно там найти, он и представления не имел, а ждать еще «подсказок» оснований у него не было.
Огромный, внушающий оторопь своими размерами, небоскреб «Мичиру» в одном из деловых кварталах Токио, представлял собой высоченное сооружение из светлого бетона, с множеством зеркальных окон, размеры и конфигурация которых менялась от нижних этажей к верхним. Чем выше был этаж, тем шире и больше были окна. Казалось, что на самых верхних этажах стекло совсем «вытесняло» бетон.
Обойдя здание вокруг несколько раз, Эрик заметил, что помимо главного входа, в здание вели еще две двери – одна располагалась с торца небоскреба, была заперта на кодовый электронный замок и вела в служебные помещения, вторая была дверь пожарного выхода. И еще была возможность подняться по металлической конструкции, являвшейся частью архитектурного облика здания. Правда конструкция эта начиналась лишь на высоте пятого этажа, но для Эрика это проблемой не являлось. Таким образом, можно было достигнуть какого-либо окна на любом этаже. Но вот только куда вели все эти окна? И что он должен здесь искать? Или кого? И каким образом начинать обследовать здание и при этом оставаться незамеченным.
Проникнуть внутрь можно было без особого труда. Поскольку здание было общественным, «приглашение», чтобы войти туда, ему не требовалось. Однако трудности могли возникнуть именно внутри. Сквозь широкие стеклянные двери главного входа, Эрик ясно видел сидящих на ресепшене двух девушек. Их можно «зачаровать» и пройти без пропуска и бейджика. Вот только, куда двигаться потом? В здании не меньше полусотен этажей с множеством помещений. Некоторые этажи могли оказаться жилыми.
Наилучшим вариантом Эрику показалась идея дождаться более позднего часа, когда здание должно покинуть большинство работающих в нем. Затем он обследует небоскреб с внешней стороны. Если же ничего не обнаружит, тогда попытается проникнуть внутрь. Девушек к тому времени наверняка сменит охранник, остающийся на ночь. С ним одним и в отсутствии посторонних «зрителей» справиться будет проще. Тогда-то он попробует разобраться, что к чему уже изнутри.
Наконец, в вечно многолюдном и никогда не засыпающем Токио, народу на улицах стало немного меньше, по крайней мере, в деловых кварталах города. В одном из таких кварталов сейчас находился и Эрик. Тогда, стараясь не привлекать к себе внимание и держаться в тени, вампир медленно, еще раз обошел здание вокруг, выбирая наиболее удобную позицию.
Он стремительно, словно огромная ночная птица, взмыл вверх, за секунду достигнув полоской крыши здания. Он стоял на краю вертолетной площадки, обозначенной светящейся в темноте разметкой и смотрел на бескрайнее море огней ночного города. Где-то здесь, среди всего этого незнакомого мира, находилась Сьюки. И это он, сам не понимая откуда, знал наверняка.
Тщательно вглядываясь вниз, Эрик обошел крышу по периметру. Он ясно различил, что где-то двумя десятками этажей ниже, с противоположных торцевых сторон здания сооружены большие, огороженные бетонными стенами от внешнего мира, террасы или лоджии, на которых располагалось что-то вроде маленьких внутренних садов с зонами отдыха.
Эрик молниеносно устремился вниз, за мгновение достигнув одной из этих террас. Он стоял на краю высокой бетонной стены, скрывающей неосвещенный сейчас внутренний дворик и делающей его незаметным с внешней стороны здания, если только не смотреть на эту террасу сверху, с крыши.
Оборудованная как традиционный японский сад и примыкающая к стене здания, терраса представляла собой небольшое пространство, наполненное гармонией и сдержанной красотой. Центром композиции являлся клен, пламенеющий даже в темноте необычайно яркой, багряной листвой.
Обведя взглядом все пространство сада, Эрик поначалу не обнаружил вообще ничего. Здесь были только растения, камни, небольшой искусственный водопад, пара шезлонгов, да две скамьи из нарочито грубого, темного дерева. Вероятно, днем сюда выходили служащие, чтобы немного проветриться и отдохнуть в тишине и покое сада камней.
И вдруг его взор ночного хищника выхватил на поверхности идеально разровненного мелкого гравия, покрывавшего часть пола, что-то, что выпадало из общей картины формой и цветом, внося некую небрежность, чуждую этому месту.
Возле одного из шезлонгов на гравии лежал предмет, который здесь, скорее всего, кто-то обронил.
Совершенно бесшумно спрыгнув вниз, Эрик за долю мгновения переместился к предмету и поднял его. И сразу же, повинуясь инстинкту, заставлявшему быть предельно осторожным, Эрик снова взмыл вверх. Еще через секунду он снова стоял на крыше и, разжав руку, смотрел на лежащую на его бледной ладони, эластичную ленту для волос. Подобной пользовались тысячи женщин, в том числе и Сьюки, когда стягивала волосы в «хвост».
Глядя в темноту перед собой, он, сознательно медля, будто боясь разочарования, поднес мягкое, светло зеленое «кольцо» к лицу, и явственно ощутил знакомый запах.
Так пахли волосы Сьюки. Аромат этот он узнал бы из миллиона других.

Билл какое-то время просто мерил шагами гостиную, в которой его оставила Касуми. Тревога, неизвестность и необъяснимость происходящего не давали возможности хладнокровно мыслить. Он резко остановился и в ярости пнул ногой низкий столик, стоящий перед диваном. Столик «подпрыгнул» и врезался в диван, едва не перевернувшись.
Едва слышно зашумел лифт, открывавшийся прямо в комнату, и Билл увидел в его дверях, знакомую массивную фигуру. Мистер Каталиадис, демонический адвокат, собственной персоной. Билл устал уже чему-либо удивляться. Он просто стоял и смотрел.
Каталиадис вышел из дверей лифта, взгляд его, которым он внимательно окинул комнату, на мгновение задержался на столике, стоявшем не там, где ему полагалось и нарушавшем идеальную гармонию обстановки.
- Мистер Комптон, - произнес адвокат, приближаясь к вампиру. Он слегка наклонил голову, изображая приветствие.
- Мистер Каталиадис, - отозвался Билл. И добавил. – Я, почему-то, ничуть не удивлен, увидев вас здесь.
Каталиадис вежливо ответил:
- А я, мистер Комптон, вообще уже давно перестал чему-либо удивляться. Поверьте, чем меньше удивляешься, тем спокойней существование. Особенно в пору больших перемен.
- Я так понял, вам все известно, - скорее утверждая, чем спрашивая, сказал Билл. Его темные глаза смотрели на адвоката с нескрываемым пренебрежением.
Каталиадис заметил это выражение глаз вампира. Рот его растянулся в подобие улыбки, при этом глаза остались совершенно непроницаемыми, словно темные провалы.
- Мне известна причина вашего пребывания здесь, если вы это имеете в виду. Но не спешите с выводами, - ответил адвокат. – Я всего лишь адвокат, мистер Комптон. И останусь адвокатом везде и всегда. Хоть в демоническом измерении, хоть в человеческом. И я всегда найду возможность продолжить выполнение своего профессионального долга. И именно из-за этого долга вы видите меня сейчас здесь.
- Долга перед кем? – поинтересовался Билл.
- Перед моим нанимателем. Повторяю, я профессионал. Мне нет дела до иных тонкостей, нежели тонкости законодательные. Законы существовали и существуют всегда и везде. У вас есть конкретные вопросы, мистер Комптон? – совершенно серьезно спросил Каталиадис. – Я готов ответить на них.
- Ваш наниматель сегодня – это Касуми. Верно? – спросил Билл.
- Обычно я держу в тайне персону моего нанимателя, но в данном случае это и так очевидно, – ответил адвокат. – Мое появление здесь дало вам ответ на этот вопрос, не так ли?
- И если вы не руководствуетесь собственными интересами, а исключительно профессиональными, то можно предположить, что обещанное вам вознаграждение достаточно, чтобы Касуми могла рассчитывать на вашу преданность до конца. Преданность профессиональному долгу, конечно же, - добавил Билл, сдобрив голос изрядной порцией сарказма.
- Напрасно вы так саркастичны, мистер вампир, - в равнодушном и сдержанном тоне Каталиадиса быть вдруг появились оттенки праведного гнева. – Мое вознаграждение так же не оглашается, как и остальные условия сделки. Ну, а сделка есть сделка – я не вправе нарушать ее.
- А я и не призываю вас нарушать эти ваши договоренности и сделки. Я тоже хочу нанять вас. – Билл выжидательно посмотрел на адвоката. – Причем, я прекрасно сознаю, что не могу вас «перекупить», так сказать. Я просто хочу, чтобы вы представляли и мои интересы тоже.
- И в чем же состоит ваша проблема, в которой вы ждете от меня моей профессиональной помощи? – поинтересовался Каталиадис. Теперь и в его голосе слышался едва заметный интерес. – И, простите, чем вы будете оплачивать мои услуги? Они, знаете ли, не бесплатны. Благотворительностью я не занимаюсь.
- Благотворительностью нет, не занимаетесь, - согласился Билл. Он вскинул голову, очень вежливо улыбнулся и добавил:
- Цену назначите сами, после того, как я изложу вам свою проблему. Хотя я мало, что могу вам предложить. Но кое-что все же у меня имеется.
Каталиадис, соглашаясь, склонил голову набок и сделал рукой приглашающий жест, указывая вампиру на диван:
- Давайте сначала присядем, и я изложу вам причину своего появления здесь. А затем я выслушаю вас, мистер Комптон.
Билл сел на диван, глаза его сузились, и он спросил, не очень-то рассчитывая услышать ответ:
- Я слышал сигнал тревоги, или что-то такое. Где-то что-то случилось. Вам ведь известно, что случилось, не так ли?
Адвокат пожал плечами и сделал неопределенный жест своей крупной рукой. Выражения глаз его разглядеть было невозможно за блестевшими стеклами очков.
- Предположим, мне известно, – осторожно ответил он.
- Это связано со…Сьюки? – требовательно спросил Билл.
- Да, мистер Комптон.
- Что случилось? – еще более твердо потребовал ответа Билл. – Она невредима?
Каталиадис замялся:
- Думаю, да. – И не делая паузы, настойчиво повторил, повысив голос, - А теперь давайте все же приступим к непосредственному делу, ради которого я здесь.
На скулах Билла заиграли желваки, темные глаза смотрели зло, он едва сдержался, чтобы не броситься на Каталиадиса. Но что-то подсказывало ему, что он все равно ничего больше от него не добьется. По крайней мере, пока он не завершит то, ради чего здесь появился. И Билл заставил себя сдержаться.
Каталиадис извлек из кожаной папки, которую принес с собой листки бумаги и разложил их на столике, который, благодаря ему, снова занял свое обычное место перед диваном. Он указал на листки Биллу и пояснил:
- Это подготовленный мной по просьбе мисс Изанами договор, согласно которому вы подписываете с ней некое соглашение. Или заключаете сделку, как вам угодно. В результате которой, вы получите некие полномочия и возможности. Весьма выгодные и привлекательные возможности для вас, смею заметить. Но, решать вам.
- И что, у меня есть выбор? Могу соглашаться, могу отказаться, - поинтересовался Билл, не пытаясь скрыть недоверие и иронию.
- Можете, конечно. Но в случае отказа вам придется ознакомиться с возможными последствиями. Итак, читайте, мистер Комптон. Все, что будет вам неясно, я готов растолковать.
Прочитав документ, Билл с минуту сидел, опустив голову и закрыв глаза. В душе его бушевал ураган эмоций, а голова готова была лопнуть от неожиданных мыслей. Он и правда, кажется, нашел возможность, о которой столько думал. Вернее сказать, эта возможность сама пришла к нему в руки. Главное теперь – «профессиональное» участие адвоката.
Билл поднял спокойное лицо на Каталиадиса, внимательно за ним наблюдавшего, и сказал:
- Я согласен принять условия этой сделки. Но прежде я хочу изложить вам то, о чем говорил и попросить вас внести некоторое дополнение в этот договор.
- Слушаю вас, мистер Комптон, - с готовностью кивнул головой адвокат.
Билл быстро, поглядывая на дверь, изложил свою просьбу. Каталиадис внимательно выслушал его, снял очки, протер их белоснежным платком, извлеченным из кармана безупречного черного пиджака, водрузил очки обратно на нос и сказал:
- Мне ясны ваши пожелания. И я готов помочь вам. Но чем вы будете платить, мистер Комптон?
- Всем, что у меня есть, мистер адвокат, - в тон ему ответил Билл. – Моя «жизнь» ценности для вас не представляет, но у меня есть кое-какая собственность – дом в Бон Темпс. Я отдаю его вам, распорядитесь им, как пожелаете. Итак, вы согласны?
Каталиадис, посмотрел на вампира исподлобья, кашлянул, в глазах мелькнул интерес и, возможно что-то похожее на одобрение. Он сказал:
- У вас есть еще кое-что, весьма ценное, что вы можете предложить нам. Созданная вами обширнейшая компьютерная база данных вашего сообщества. Вы передаете ее мне, – я вношу в договор коррективы по вашему желанию. Идет?
Билл много раз чувствовал себя загнанным в угол, но сейчас это был тупик, в котором он стоял, повернувшись лицом к единственно возможному для него варианту выбора, а дороги назад уже просто не существовало. И он безоговорочно принял это.
- Согласен, мистер Каталиадис. И я даже не буду интересоваться, что вы предполагаете сделать с этой базой данных.
Адвокат одобрительно кивнул и сказал:
- И правильно сделаете. Мы в вас не сомневались, мистер Комптон. А теперь слушайте меня внимательно, Билл. И ничему не удивляйтесь, если можете. У нас очень мало времени, а обсудить необходимо многое.
Каталиадис подсел к Биллу ближе и стал быстро говорить.
Слушая адвоката, Билл не сразу осознавал услышанное, лишь сопоставив некоторые мелочи, в голове его стала складываться цельная картинка.

Тысячи окон мегаполиса загорались и гасли, улицы по-прежнему были ярко освещены и оживленны, и эта не затихающая ни днем, ни ночью жизнь большого города, сбивала с толку, не давая возможности проследить наступление рассвета.
Сьюки продрогла, она уже не чувствовала окоченевших босых ног, на которых к тому же, последний час, или больше, лежало большое и очень тяжелое тело Эрика. Но девушка могла думать только об одном – скоро, очень скоро взойдет солнце, а они застряли на этой крыше посредине огромного многолюдного города и каким образом можно с нее выбраться, она и представления не имела.
Она закончила свой рассказ, во время которого Эрик, по-прежнему лежащий головой у нее на коленях, немного повернулся и прижался лицом к ее ногам, обхватив одной рукой талию девушки.
Она говорила и говорила, погрузив пальцы в его волосы, лаская и поглаживая, словно утешая. Когда она закончила рассказывать, Эрик мог немного приподняться и неуклюже, боком привалившись к ней, сел рядом. Он был еще очень слаб, серебро принесло ему больше вреда, чем Сьюки ожидала. Лицо его приблизилось к ее заплаканному, испачканному грязью и кровью, лицу. Он медленно, немного неуверенно погладил ее спутанные волосы. Потом положил руку ей на затылок и притянул к своей груди. Прикосновения его не были нежными, наоборот, он как-то яростно, жадно прикасался к ней. Но Сьюки поняла его и прильнула к его большому, такому сильному всегда и слабому сейчас, холодному словно мрамор, телу. Объятия эти не были по-человечески теплыми, но все же они согревали обоих, давая возможность поверить друг в друга, и в спасение.
Небо окрасилось в светло серый оттенок. Девушка нехотя, оторвалась от Эрика и, дрожа от холода, страха и волнения, сказала, поднимаясь на ноги:
- Вставай. Нам нужно убираться с крыши. Попробуем найти убежище внутри этого здания. Пойдем же, Эрик.
Она обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь, и сказала то, что тревожило ее не меньше, чем ранение Эрика и невозможность покинуть эту злосчастную крышу:
- И знаешь, раз Билл «жив», я должна узнать, что с ним. Я… Я не знаю, что еще должна сделать. Но что-то должна.
Она жалобно, виновато посмотрела на Эрика. И увидела на его лице невозмутимое спокойствие. Он ничего не ответил, но и не возразил.
Вампир, покачиваясь, поднялся на ноги. Он оперся своей большой и твердой рукой о хрупкие плечи девушки и, осмотревшись вокруг, сказал:
- Нет, родная, мы не пойдем внутрь этого здания. Мы вернемся туда, откуда сюда попали. Если нас сейчас ищут, то не в здании. Его уже должны были обыскать. Значит, есть вероятность, что нам удастся спрятаться у них под носом.
- Эрик, ты ума лишился?! – вскричала Сьюки, тыча рукой то ему в грудь, то куда-то в пространство, - Возможно, нас там уже не ждут и не ищут, и я допускаю, что у тебя не бред, и ты знаешь, о чем говоришь. Но как ты туда собираешься добраться?! Тебя же от слабости может ветром унести!
Эрик улыбнулся, глядя прямо перед собой и слушая причитания Сьюки.
- Небоскреб здесь совсем близко, а найти другое место нам уже не успеть. До него я как-нибудь дотяну. И там есть, где спрятаться.
- Одержимый, непредсказуемый безумец – вот ты кто! – слабым голосом сказала Сьюки, едва не плача. И тут же добавила, решительно и гневно: - Я снова хочу тебя убить!
Он издал короткий смешок, крепче прижал ее к себе и вдруг, резко обхватив обеими руками, приподнял над полом. Лицо ее оказалось прямо перед его глазами:
- Как я люблю, когда ты такая – шумная и ругаешься. Когда я нашел тебя, ты только молчала и смотрела огромными, наполненными недоверием и ужасом глазами. А теперь ожила. И спасла меня.
- Это ты спас меня, - она погладила его по голове, по щеке, - А я хотела тебя убить собственными руками. Мне это даже снилось, – она содрогнулась в его руках, вспомнив то, о чем говорила.
Он почувствовал ее трепет. И ласково поцеловал в кончик носа, подбородок, каждую испачканную щеку. Наконец губы его коснулись уголка рта девушки, языком он очень нежно провел по ее нижней губе. Слегка отстранился и посмотрел ей в глаза. Рот Сьюки приоткрылся. Эрик поцеловал ее, настойчивей проникая в ее рот языком. Сьюки заполнило такое невероятное тепло, что она позабыла, где они находятся и что с ними происходит:
- Как я хочу тебя… прямо сейчас…здесь, - шептал Эрик, покрывая поцелуями ее лицо, шею, плечи. – Верь мне, Сьюки.
Он подхватил ее под колени и, не отрывая губ от ее рта, молниеносно прыгнул вниз с крыши.
Сьюки, закрыв глаза, и отдавшись его поцелуям, даже не поняла, что они уже в воздухе.
- Вот что мне было нужно, чтобы силы вернулись ко мне, - прошептал Эрик, - Мне нужна ты.

Сьюки не могла объяснить почему, но она точно чувствовала, что решение Эрика вернуться туда, откуда они совершили побег, было верным. Безумным, рискованным, но верным.
В том виде, в котором девушка была сейчас – в пижаме, босая, продрогшая, испачканная кровью и грязью – она вряд ли могла где-нибудь появиться среди белого дня. А Эрику грозил неотвратимый рассвет. Он рассказал ей, что нашел себе сомнительное убежище в коллекторе метро, но до окраины города добраться они уже не успевали. Выбора не оставалось, кроме как попытаться отсидеться где-то до наступления сумерек.
Эрик с трудом удерживал высоту полета, но опускаться ниже было нельзя – их могли легко заметить. Они передвигались короткими бросками; от крыши одного небоскреба и после недолгой передышки - к крыше другого. Эрик специально выбирал здания повыше. Погода тоже сыграла им на руку. Перед рассветом над городом нависли тяжелые, низкие тучи, подарив лишние мгновения темноты и укрыв их от случайных взглядов.
Довольно скоро они достигли громады «Мичиру». Последний «прыжок» Эрик совершил с огромным трудом и тяжело приземлился на плоскую крышу небоскреба, едва не выронив Сьюки. Девушка тяжело дышала, переволновавшись так, что снова будто утратила дар речи. После того, как они опустились на твердую поверхность, и Эрик осторожно поставил Сьюки на ноги, она еще пару мгновений не могла оторваться от него, судорожно цепляясь за его руки.
- Я постарела лет на двадцать, - слабым голосом промолвила она, еле шевеля бескровными губами. – Не надо было прекращать меня целовать в воздухе.
- Я сам едва оторвался от твоих губ. Но я же так не видел, куда лечу, - отозвался Эрик. Он взял Сьюки за руку и быстро осматривался вокруг.
- Насколько я успел уже сообразить - под нами, вероятнее всего, технический этаж, - рассуждал он, - Нужно попасть туда. Думаю, там можно спрятаться и все обдумать.
- А как мы попадем на этот технический этаж? Через вот эту, не знаю, как это называется,– девушка потыкала пальцем в выход воздуховода, прикрытый «колпаком». Внутри него что-то шумело.
- Нет, дорогая. Через «это» мы внутрь не полезем. Там где-то внутри стоит такой большой вентилятор. Я, конечно, смог бы его «вырубить», но это нарушит систему и привлечет внимание. А попадем мы туда просто. Через вот тот люк, - и он указал на прямоугольник, обведенный по периметру белой флуоресцентной краской.
Люк был заперт изнутри и Эрик с силой дернул его, едва не сорвав с креплений. Они спустились на технический этаж.
Большую часть слабо освещенного пространство этажа занимала система воздуховодов, представлявшая собой конструкции из круглых блестящих труб довольно большого диаметра, соединенных между собой блоками непонятного Сьюки назначения. Технический этаж был лишен окон. Лишь узкие прямоугольные отверстия под довольно низким потолком пропускали бледные лучи зарождавшегося утра.
Они огляделись, и Эрик потянул девушку за руку в дальний угол. Там на полу располагался один из блоков, из которого в обе стороны расходились трубы. За этим блоком было место, где вполне можно было расположиться, чтобы отдохнуть, все обдумать и переждать время. И здесь было тепло.
Они забрались в темноту, но о тишине можно было только мечтать – какие-то невидимые механизмы издавали внутри нагромождения труб довольно громкий, однообразно гудящий звук. Поначалу Сьюки морщилась от навязчивого звука, от которого никак не могла отделаться, невольно прислушиваясь. Но вскоре немного привыкла.
- Слушай, Сьюки, - речь Эрика стала замедленной, приглушенной, - У меня в кармане мобильный телефон. Я вот-вот отключусь, а ты должна позвонить Пэм и все ей рассказать. Но только ей, поняла! Не звони пока больше никому. Пэм все сделает. И попроси ее узнать вот что…- Эрик в двух словах пояснил ей, что нужно узнать.- Я почти сплю, родная. Прости.
- Все поняла, - откликнулась Сьюки, - Спи. Я все сделаю.
Эрик привалился к стене, и усадил Сьюки поудобней впереди, спиной к себе, обняв ее руками. Он медленно, нежно, как бы благодаря, поцеловал ее в шею. И снова девушке показалось, что его тело согревает ее. Она откинула голову ему на плечо и прикрыла глаза, отдаваясь этому ощущению. И… провалилась в сон.
Сколько она проспала, неизвестно. Но проснулась она, резко «всплыв» из глубин сна, будто от сильного толчка. Голова ее по-прежнему покоилась на груди совершенно неподвижного Эрика. Он спал. В темноте их убежища лицо Эрика было плохо различимо, но девушка смогла разглядеть, что во время «сна» вампир как нельзя точнее обнаруживает свое истинное состояние – «нежизнь».
Девушка с трудом переместилась, едва владея затекшим телом. В ноги будто вонзились тысячи иголок, и она стала растирать руки и ступни, восстанавливая кровообращение.
Вдруг она замерла, вспомнив, что пришло ей в голову во время сна, и что она забыла сделать!
Сьюки перегнулась через длинные ноги Эрика и стала обшаривать его карманы. Мобильник нашла сразу.
Включив его, девушка нашла номер Пэм и позвонила. Пэм ответила на звонок очень быстро, в голосе ее, обычно такой неторопливо томном, ясно звучали сейчас нотки нетерпения и тревоги – она явно ждала звонка от Эрика.
- Эрик? – прозвучало в трубке.
- Пэм, это я, Сьюки, - быстро отозвалась девушка, стараясь говорить как можно тише. Она была рада, как никогда, слышать голос Пэм.
В трубке воцарилось молчание, которое, казалось, вибрировало от наполнявшего его изумления, затем Пэм выдохнула:
- Сьюк?! Ты жива! Это и правда ты?! – переспросила вампирша, которую Сьюки давно была готова считать своей подругой. А сейчас ей казалось, что ближе и роднее этого голоса для нее ничего нет.
- Это правда, я, Пэм. Эрик нашел меня и спас. Сейчас он спит. Здесь, в Японии, день, – и она быстро, путано, пересказала Пэм все, что случилось.
- Ты можешь кое-что узнать? – спросила Сьюки, закончив свой рассказ.
- Что именно, дорогая? – с готовностью отозвалась Пэм, шокированная услышанным.
- Узнай скорее все, что можешь об этих самых кицунэ. И если можно узнай, что это за здание такое - «Мичиру», кому оно принадлежит и все такое. В общем, пригодится любая информация, которую сумеешь найти. И поскорее, – она помолчала и добавила, - Знаешь, оказывается Билл тоже здесь и он не погиб. Я не смогу вернуться, не узнав, что с ним стало.
- Понимаю, - отозвалась Пэм. – Все сделаю так быстро, как только смогу. Жди звонка.- Пэм помолчала и добавила, стараясь придать голосу деликатность, - Просто удивительно, Сьюк, но Эрик ни секунды не верил, что ты погибла. Он чувствовал, что ты жива, и попала в беду.
Сьюки заплакала, услышав это. Она довольно шумно шмыгнула носом и произнесла сдавленным голосом:
- А я его винила во всем и убивала во сне каждую ночь.
Пэм усмехнулась:
- Да, уж! Я могу это понять. Вывести из себя он умеет. Я все узнаю и перезвоню. И нужно подготовить ваше возвращение домой.
Закончив разговор, Сьюки задумалась, глядя в темноту широко раскрытыми глазами. Пальцы ее правой руки стали неосознанно крутить кольцо, которое она второй раз приняла от Эрика. Ей хотелось позвонить Джейсону и Таре. И Амелии. Но пришлось бы все слишком долго объяснять каждому. А Эрик просил больше никому не звонить, за исключением верной Пэм.
Сьюки снова подобралась под бок Эрику и прижалась к нему. Скорее всего, спать он будет еще довольно долго. Девушка обняла его крупное тело рукой и уткнулась лицом в его неподвижную грудь.
В детстве, еще не вполне осознавая свой дар телепатии, она уже чувствовала себя не такой как другие, странной, непонятной. Став старше, Сьюки столкнулась с иного рода проблемами, возникающими в ее жизни все из-за той же своей способности проникать в мысли других людей.
Читая мысли человека, она не считала уже нужным анализировать природу чувств этого человека, причину их возникновения. Мысли давали вполне однозначные, как ей казалось, ответы. Но теперь девушка поняла, как же это сбивало с толку, не давало возможности оценить все в целом – и мысли, и чувства, их порождающие.
Ведь именно чувства заставляли мыслить, а не наоборот. А чувствам свойственно меняться и тогда люди многое переосмысливали, понимали по-другому и даже становились другими, меняя и свои мысли.
Она никогда не могла читать мысли Эрика или Билла, но временами она могла их чувствовать. А сейчас она как никогда точно знала и чувствовала близость Эрика. А главное, ей казалось, что она уловила основное – он верил в нее и поверил в себя, в такого, каким стал по отношению к ней. Он был искренним и больше не пытался это спрятать в глубины своего ледяного сердца.
Ну и что с того, что они жили в странном мире, в котором перемешались правда и вымысел, осознанное и непонятное, привычное и совершенно новое! Неизменным всегда и в любом мире останется одно – потребность любить и быть любимыми. И это истинная ценность, ради которой стоило рисковать.
Сьюки подвинулась еще ближе к Эрику, положила свою согревшуюся руку ему на грудь, на то место, где должно было ощущаться биение сердца. Она, конечно, не услышала биения, но точно знала, что это сердце способно любить и верить. А эти чувства наполняли жизнью все, в чем зарождались.
Сьюки медленно скользила руками по телу Эрика, будто заново знакомясь с ним. Словно слепая, она нежно ощупывала его лицо, холодное, неподвижное, проводила рукой по спутавшимся волосам, пытаясь расчесать их пальцами. Коснулась его мускулистого живота, могучих широких плеч…
Она поняла, как беззащитен он был сейчас, в состоянии сна. Но он заснул вот так, полностью доверившись ей, в ужасающей близости от врага.
Сьюки вспомнила слова одной песни:
«Я искал преданности - я нашёл её в тебе,
И дни перестали быть серыми.
Теперь я могу смотреть на мир под другим углом,
А всё остальное неважно».
Сьюки поддалась переполнявшим ее чувствам и осторожно приникла губами к губам Эрика. Он остался неподвижен, а девушка поцеловала его снова, словно спящего глубоким сном ребенка, погруженного в свои видения.
В этот миг она ощутила руку Эрика на своей спине. Его прикосновение было неожиданным, но не испугало, а обрадовало ее. Восторг и желание наполнили ее, вытесняя все остальные эмоции и мысли. Она тихо проговорила:
- Эрик…
Сьюки, не отрываясь от его губ, медленно перекинула через него ногу, оказавшись сидящей на его бедрах. Эрик издал жадный нетерпеливый стон, быстро стянул с девушки топ и ладони его больших рук накрыли ее грудь, пальцы слегка шевельнулись, лаская, возбуждая еще больше. Сьюки выгнулась навстречу его ласке, внутри стало нарастать бескрайнее, совершенно неподдающееся контролю чувство. Это было чисто животное желание, порожденное пережитым страхом и волнением. Но также это было искреннее ощущение полного, безграничного, вполне осознанного счастья, от того, что она желанна и сейчас рядом с тем, кто желанен ей.
Сьюки тихонько, счастливо засмеялась и, наклонившись к самому уху Эрика, прошептала:
- Прости меня. Я тебя разбудила. Как же теперь твой сон?
Она забралась рукой под его рубашку, коснулась живота, медленно стала продвигать руку ниже, к поясу джинсов. Эрик нетерпеливо застонал.
- К черту сон, - задыхаясь от желания, ответил Эрик, торопливо избавляясь от рубашки.
Он притянул девушку к себе. Едва ее обнаженная грудь коснулась его груди, мир вокруг перестал существовать для них обоих.