Dead Reckoning Chapter 3 Now Online!
Penguin.com
I enjoyed driving to work for the evening shift when it was still light outside. I turned up the radio and sang “Crazy” right along with Gnarls Barkley. I could identify.
Jason passed me driving in the opposite direction, maybe on his way to his girlfriend’s house. Michele Schubert was still hanging in the relationship. Since Jason was finally growing up, she might make something permanent with him . . . if she wanted to. Michele’s strongest suit was that she wasn’t enthralled by Jason’s (apparently) powerful bedroom mojo. If she was mooning over him and jealous of his attention, she was keeping it perfectly concealed. My hat was off to her. I waved at my brother, and he smiled back. He looked happy and unconflicted. I envied that from the bottom of my heart. There were big plusses to the way Jason approached life.
The crowd at Merlotte’s was thin again. No surprise there; a firebombing is pretty bad publicity. What if Merlotte’s couldn’t survive? What if Vic’s Redneck Roadhouse kept stealing customers? People liked Merlotte’s because it was relatively quiet, because it was relaxed, because the food was good (if limited) and the drinks were generous. Sam had always been a popular guy until the wereanimals had made their own announcement. People who had handled the vampires with cautious acceptance seemed to regard twoeys as the straws that had broken the camel’s back, so to speak.
I went into the storeroom to grab a clean apron and then into Sam’s office to stuff my purse into the deep drawer of his desk. It sure would be nice to have a little locker. I could keep my purse in it, and a change of clothes for nights when minor disasters struck, like spilled beer or a squirt of mustard.
I was taking over from Holly, who would marry Jason’s best friend Hoyt in October. This would be Holly’s second wedding, Hoyt’s first. They’d decided to go all out and have a church ceremony and a reception in the church hall afterward. I knew more about it than I wanted to know. Though the wedding wasn’t for months, Holly had already begun obsessing about details. Since her first wedding had been a justice-of-the-peace visit, this was (theoretically) her last chance to live the dream. I could imagine my grandmother’s opinion about Holly’s white wedding dress, since Holly had a little boy in school—but hey, whatever made the bride happy. White used to symbolize the virgin purity of the wearer. Now it just meant the bride had acquired an expensive and unusable dress to hang in her closet after the big day.
I waved at Holly to attract her attention. She was talking to the new Calgary Baptist preacher, Brother Collins. He came in from time to time but never ordered alcohol. Holly ended her conversation and strode over to tell me what was happening at our tables, which wasn’t much. I shuddered when I looked at the scorched mark in the middle of the floor. One less table to serve.
“Hey, Sookie,” Holly said, pausing on her way to the back to fetch her purse. “You’ll be at the wedding, right?”
“Sure, wouldn’t miss it.”
“Would you mind serving the punch?”
This was an honor—not as big an honor as being a bridesmaid, but still significant. I’d never expected such a thing. “I’d be glad to,” I said, smiling. “Let’s talk again closer to time.”
Holly looked pleased. “Okay, good. Well, let’s hope business picks up here so we still have a job come September.”
“Oh, you know we’ll be okay,” I said, but I was far from convinced that was so.
I stayed up waiting for Dermot and Claude for half an hour after I got home that night, but they didn’t show, and I didn’t feel like calling them. Their promised talk with me, the talk that was supposed to fill me in on my fairy heritage, would not take place tonight. Though I’d wanted to hear some answers, I found I was just as glad. The day had been too full. I told myself I was pissed off and I tried to listen for the fairies to come in, but I didn’t lie awake more than five minutes.
When I emerged the next morning a little after nine, I didn’t see any of the usual signs that indicated my houseguests had returned. The hall bathroom looked exactly as it had the day before, there weren’t any dishes by the kitchen sink, and none of the lights had been left on. I went out on the enclosed back porch. Nope, no car.
Maybe they’d been too tired to make the drive back to Bon Temps, or maybe they’d both gotten lucky. When Claude had come to live with me, he’d told me that if he made a conquest, he’d spend the night at his house in Monroe with the lucky guy. I’d assumed Dermot would do the same—though come to think of it, I’d never seen Dermot with anyone, man or woman. I’d also assumed that Dermot would choose women over men, simply because he looked like Jason, who was all about the ladies. Assumptions. Dumb.
I fixed myself some eggs and toast and fruit and read a library copy of one of Nora Roberts’s books while I ate. I felt more like my former self than I had in weeks. Except for the visit to Hooligans, I’d had a nice time the day before, and the guys weren’t trailing in and out of the kitchen, complaining about me being low on whole-wheat bread or hot water (Claude) or offering me flowery pleasantries when all I wanted to do was read (Dermot). Nice to discover that I could still enjoy being alone.
Singing to myself, I showered and made myself up . . . and by that time I had to leave for work again for the early shift. I glanced into the living room, tired of it looking like a junk store. I reminded myself that tomorrow the antiques dealers were supposed to come.
The bar was a little busier than it had been the night before, which made me even more cheerful. A little to my surprise, Kennedy was behind the bar. She looked as polished and perfect as the beauty queen she’d been, though she was wearing designer jeans and a white-and-gray-striped tank. We were quite the well-groomed women today.
“Where’s Sam?” I asked. “I thought he would be working.”
“He called me this morning, said he was still over in Shreveport,” Kennedy said, giving me a sideways look. “I guess Jannalynn’s birthday went real well. I need as many hours as I can get, so I was glad to roll out of bed and get my hiney over here.”
“How’s your mamma and your daddy?” I asked. “Have they visited lately?”
Kennedy smiled bitterly. “They’re just rolling along, Sookie. They still wish I was little Miss Beauty Pageant and taught Sunday school, but they did send me a good check when I got out of prison. I’m lucky to have ’em.”
Her hands stilled in the middle of drying a glass. “I been wondering,” she said, and paused. I waited. I knew what was coming. “I was wondering if it was a member of Casey’s family who bombed the bar,” she said, very quietly. “When I shot Casey, I was just saving my own life. I didn’t think about his family, or my family, or anything but living.”

Kennedy had never talked about it before, which I could understand completely. “Who would be thinking about anything else but surviving, Kennedy?” I said, quietly but with intensity. I wanted her to feel my absolute sincerity. “No one in her right mind would have done any different. I don’t think God would ever want you to let yourself be beaten to death.” Though I was not at all sure what God would want. I probably meant, I think it would have been dumb as hell to let yourself be killed.
“I wouldn’t have gotten off so light if those other women hadn’t come forward,” Kennedy said. “His family, I guess they know he really did hit women . . . but I wonder if they still blame me. If maybe they knew I’d be in the bar, and they decided to kill me here.”
“Are any of his family two-natured?” I asked.
Kennedy looked shocked. “Oh my gosh, no! They’re Baptists!”
I tried not to smile, but I couldn’t help it. After a second, Kennedy started laughing at herself. “Seriously,” she said, “I don’t think so. You think whoever threw that bomb was a Were?”
“Or some other kind of two-natured. Yeah, I think so, but don’t tell this around anywhere. Sam’s already feeling the backlash enough, as it is.”
Kennedy nodded in complete agreement, a customer called me to bring him a bottle of hot sauce, and I had new food for thought.
The server replacing me called in to say her car had a flat tire, and I stayed at Merlotte’s two extra hours. Kennedy, who’d be there until closing, gave me a hard time about being indispensible, until I swatted her with a towel. Kennedy perked up quite a bit when Danny came in. He’d obviously gone home after work to shower and shave again, and he looked at Kennedy as if his world were now complete when he climbed onto the barstool. What he said was, “Give me a beer and be quick about it, woman.”
“You want me to pour that beer on your head, Danny?”
“Don’t make no difference to me how I get it.” And they grinned at each other.
Just after dark, my cell phone vibrated in my apron pocket. As soon as I could, I stepped into Sam’s office. I’d gotten a text from Eric. “See U later,” it said. And that was all. But I had a genuine smile on my face the rest of the evening, and when I drove home I felt happy all over to see Eric sitting on my front porch, whether he’d wrecked my kitchen or not. And he had a new toaster with him, a red bow stuck to the box.
“To what do I owe the honor?” I asked tartly. It didn’t do to let Eric know I’d been anticipating his visit. Of course, he probably had an idea that was so, through our blood bond.
“We haven’t had any fun lately,” he said. He handed over the toaster.
“Between me putting out a fire and you attacking Pam? Yeah, I’d say that was a fair statement. Thanks for the replacement toaster, though I wouldn’t classify that as fun. What do you have in mind?”
“Later, of course, I have spectacular sex in mind,” he said, standing up and walking over to me. “I’ve thought of a position we haven’t tried yet.”
I’m not as flexible as Eric, and the last time we’d tried something real adventurous I’d had a sore hip for three days. But I was willing to experiment. “What do you have in mind before the spectacular sex?” I asked.
“We have to visit a new dance club,” he said, but I caught the shade of worry in his voice. “That’s what they’re calling it, to try to bring in the young people who look pretty. Like you.”
“Where is this dance club?” Since I’d been on my feet for hours, this plan was not the most tempting. But it had been a long time since we’d had fun as a couple—in public.
“It’s between here and Shreveport,” Eric said, and hesitated. “Victor just opened it.”
“Oh. Is it smart for you to go there?” I said, dismayed. Eric’s program had zero appeal now.
Victor and Eric were engaged in a silent struggle. Victor Madden was the Louisiana proxy for Felipe, king of Nevada, Arkansas, and Louisiana. Felipe was based in Las Vegas, and we wondered (Eric and Pam and I) if he’d given Victor this large bone simply to get the ambitious Victor out of Felipe’s richest territory. In my heart of hearts, I wanted Victor to die. Victor had sent his two most trusted minions, Bruno and Corinna, to kill Pam and me, simply in order to weaken Eric, whom Felipe had retained since he was the most productive sheriff in the state.
Pam and I had turned the tables. Bruno and Corinna were piles of dust by the interstate, and no one could prove we’d done it.
Victor had put out the word that he was offering a high bounty for anyone who could give him some information on his minions’ whereabouts, but no one had come forward. Only Pam, Eric, and I knew what had happened. Victor could hardly accuse us outright, since that would be admitting that he’d sent them to kill us. Kind of a Mexican standoff.
Next time, Victor might send someone more cautious and careful. Bruno and Corinna had been overconfident.
“It’s not smart to go to this club, but we don’t have a choice,” Eric said. “Victor has ordered me to make an appearance with my wife. He’ll think I’m afraid of him if I don’t bring you.”
I thought this through while I was searching my closet, trying to think of anything I owned that would look good at a trendy dance club. Eric was lying on my bed, his hands behind his head. “There’s something in my car, I forgot,” he said suddenly, and was a blur going out the door. He was back in seconds, carrying a garment on a hanger enveloped in a clear plastic bag.
“What?” I said. “It’s not my birthday.”
“Can’t a vampire give his lover a present?”
I had to smile back at him. “Well, yes he can,” I said. I love presents. The toaster had been reparation. This was a surprise. I carefully removed the plastic bag. The garment on the hanger was a dress. Probably.
“This is—is this the whole thing?” I asked, holding it up. There was a black U-shaped neckband—a large U, both front and back—and the rest was bronze and shiny and pleated, like many broad bronze ribbons sewn together. Well, not so many. The saleswoman had left the price tag on. I tried not to look, failed, and felt my mouth fall open after I’d absorbed it. I could buy six or maybe ten pieces at Wal-Mart, or three at Dillard’s, for the price of this dress.
“You will look wonderful,” Eric said. He grinned fangily. “Everyone will envy me.”
Who wouldn’t feel good, hearing that?
I emerged from the bathroom to find that my new buddy Immanuel was back. He’d set up a hair and makeup station on my dressing table. It felt very odd to see yet another man in my bedroom. Immanuel seemed to be in a much happier mood tonight. Even his odd haircut looked perkier. While Eric watched as closely as if he suspected Immanuel of being an assassin, the skinny hairdresser poofed me and curled me and made me up. Since Tara and I had been little girls, I hadn’t had such a fun time in front of a mirror. When Immanuel was through, I looked . . . glossy and confident.
“Thank you,” I said, wondering where the real Sookie had gone.
“You’re welcome,” Immanuel said seriously. “You’ve got great skin. I like working on you.”
No one had ever said that to me, and all I could come up with in response was, “Please leave a card.” He fished one out and propped it against a china lady my grandmother had loved. The juxtaposition left me feeling a little sad. I’d come down a long road since her death.
“How’s your sister?” I asked, since I was thinking of sad things.
“She had a good day today,” Immanuel said. “Thanks for asking.” Though he didn’t look at Eric while he said this, I saw Eric glance away, his jaw tight. Irritated.
Immanuel departed after packing up all his paraphernalia, and I found a strapless bra and a thong—which I hated, but who wants a pantyline under a dress like that?—and began to assemble myself. Luckily, I had good black heels. I knew strappy sandals would suit the dress better, but the heels would have to do.
Eric had really paid attention as I got dressed. “So smooth,” he said, running his hand up my leg.
“Hey, you keep doing that, we won’t get to the club, and all this preparation will have gone to waste.” Call me pathetic, but I actually did want someone else besides Eric to see the total effect of the new dress and the new hair and the good makeup.
“Not entirely to waste,” he said, but he changed into his own party clothes. I braided his hair so it would look neat and tied the end with a black ribbon. Eric looked like a buccaneer out on the town.
We should have been happy, excited about our date, looking forward to dancing together at the club. I couldn’t know what Eric was thinking as we walked out to his car, but I knew he wasn’t happy with what we were doing and where we were going.
That made two of us.
I decided to ease into a back-and-forth with a little light conversation.
“How are the new vamps working out?” I said.
“They come in when they’re supposed to and put in their bar time,” he said unenthusiastically. Three vampires who’d ended up in Eric’s area after Katrina had asked Eric for permission to stay in Area Five, though they wanted to nest in Minden, not Shreveport itself.
“What’s wrong with them?” I said. “You don’t seem very excited about the addition to your ranks.” I slid into my seat. Eric walked around the car.
“Palomino does well enough,” he admitted grudgingly as he got in on the driver’s side. “But Rubio is stupid, and Parker is weak.”
I didn’t know the three well enough to debate that. Palomino, who went by one name, was an attractive young vampire with freaky coloring—her skin was a natural tan tone, while her hair was pale blond. Rubio Hermosa was handsome, but—I had to agree with Eric—he was dim and never had much to say for himself. Parker was as nerdy in death as he had been in life, and though he’d improved the Fangtasia computer systems, he seemed scared of his own shadow.
“You want to talk to me about the argument between you and Pam?” I asked once I’d buckled up. Instead of his Corvette, Eric had brought Fangtasia’s Lincoln Town Car. It was incredibly comfortable, and given the way he drove when he was in the Vette, I was always glad when we had an evening out in the Lincoln.
“No,” said Eric. He was instantly emanating brooding and worry.
I waited for him to elaborate.
I waited some more.
“All right,” I said, trying hard to regain my sense of pleasure in being out on a date with a gorgeous man. “Okeydokey. Have it your way. But I think the sex will be a few degrees less spectacular if I’m worried about you and Pam.”
That bit of levity earned me a dark look.
“I know that Pam wants to make another vampire,” I said. “I understand there’s a time element involved.”
“Immanuel shouldn’t have talked,” Eric said.

Чердак был заперт до самого дня смерти моей бабушки. В тот ужасный день я отыскала бабулин ключ, и открыла замок, надеясь найти там её подвенечное платье, вцепившись в мысль о том, что нужно бы похоронить ее именно в нем. Сделав шаг вперед, я, вдруг, развернулась и вышла обратно, оставив дверь чердака незапертой.

Теперь, два годя спустя, я открыла эту дверь снова. Петли скрипели так зловеще, что казалось, будто сейчас ночь Хэллоуина, а не солнечное майское утро обычной среды. Широкие половицы заскрипели у меня под ногами, как только я переступила порог. Вокруг меня теснились темные силуэты, окружая запахом плесени и старых, давно забытых вещей.

Когда десятилетия назад к исходной постройке дома Стакхаусов добавили второй ярус, новый этаж был разделен на две спальни, но примерно треть его была отведена под хранилище, после того как многочисленное поколение Стакхаусов заметно поредело. С тех пор как Джейсон и я переехали жить к нашим бабушке и дедушке после смерти родителей, чердак был всегда закрыт. Бабуля не хотела вычищать тут все, если вдруг мы решим, что чердак – отличное место для игр.

Теперь домом владела я, и ключ находился на шнурке на моей шее. Оставалось только три потомка Стакхаусов – Джейсон, я и маленький мальчик по имени Хантер, сын моей умершей кузины Хэдли.

Я пошарила рукой в полумраке, чтобы найти цепочку выключателя, схватила ее и потянула. Лампочка на потолке осветила поколения фамильной рухляди.

Кузен Клод и двоюродный дедушка Дермот вошли следом за мной. Дермот выдохнул так громко, что это было почти похоже на фырканье. Клод выглядел мрачным. Я была уверена, что он сожалел о своем предложении помочь мне расчистить чердак. Но я не собиралась облегчать участь моего кузена, не сейчас, когда еще один крепкий мужчина был способен помочь мне. Пока что Дермот везде следовал за Клодом, так что я получила двоих по цене одного. Я не могла предсказать, как долго это продлится. Тем утром я внезапно осознала, что скоро в верхней комнате уже будет слишком жарко. Кондиционер, который Амелия установила в одной из спален, сохранял более менее сносные условия, но конечно, мы бы никогда не потратили деньги, чтобы поставить такой на чердаке.

- И как мы будем со всем этим разбираться? – спросил Дермот. Он был блондином, Клод – брюнетом; они выглядели как две великолепные половины одного целого. Я спросила однажды Клода, сколько ему лет, и узнала, что он имеет об этом только смутное представление. Феи не отслеживают время так как мы, но Клод был по меньшей мере на столетие старше меня. По сравнению с Дермотом, он был ребенком; мой двоюродный дедушка считал, что старше меня лет на семьсот. Ни морщинки, ни одного седого волоса, ни следа дряблости – ни у одного из них.

Так как в них было от фейри гораздо больше чем во мне (я фейри всего на одну восьмую), мы все казались примерно одного возраста, под тридцать. Но через пару лет это изменится. Я буду выглядеть старше, чем мои древние родственники. Хотя Дермот был очень похож на моего брата, днем ранее я заметила, что у Джейсона есть морщинки в уголках глаз. Дермот возможно никогда не обнаружит эти признаки старения.

Возвращая себя назад в настоящее, я сказала:
- Я предлагаю спустить вещи в гостиную. Там гораздо светлее; будет проще понять, что оставить, а что нет. После того, как мы вынесем все с чердака, я здесь приберусь, когда вы двое уйдете на работу.
Клод владел стриптиз-клубом в Монро и ездил туда каждый день, ну а Дермот следовал за ним по пятам. Как всегда…

- У нас есть три часа, – сказал Клод.

- Тогда за работу, – ответила я, и мои губы изогнулись в широкой и добродушной улыбке. Это мое запасное выражение лица.

Примерно час спустя, у меня в голове появились другие мысли, но отступать было уже поздно. (Зрелище Клода и Дермота без рубашек делает работу намного интереснее.) Моя семья жила в этом доме с тех пор, как Стакхаусы поселились в округе Ренард. А это более чем сто пятьдесят лет. Мы много вещей успели скопить.

Гостиная стала быстро заполняться. Тут были коробки с книгами, чемоданы набитые одеждой, мебель, вазы. Семья Стакхаусов никогда не была богатой, и по всей видимости мы все время думали, что найдем применение любой вещи, не важно, насколько она изношена или сломана, если будем хранить ее достаточно долго. Даже два фейри захотели сделать передышку после перетаскивания невероятно тяжелого деревянного стола вниз по узкой лестнице. Мы сели на парадном крыльце. Парни сели на перила, и я тяжело сползла вниз.

- Мы могли бы просто свалить это все в кучу и сжечь во дворе,- предложил Клод. Он не шутил. В лучшем случае, его чувство юмора было очень своеобразным, в остальное время – практически отсутствовало.

- Нет! – Я старалась, чтобы это прозвучало не так сердито, как я себя чувствовала. – Я знаю, что это барахло не особо ценное, но если другие Стакхаусы считали, что оно должно там храниться, я, по крайней мере, обязана быть столь любезной и все его просмотреть.

- Дражайшая внучатая племянница, – сказал Дермот, – Боюсь, что Клод говорит дело. То, что этот хлам “не особо ценный” еще мягко сказано. – Стоит услышать, как разговаривает Дермот, и поймешь, что его сходство с Джейсоном совершенно поверхностное.

Я сердито уставилась на фейри.
- Конечно, для вас двоих большая часть из этого была бы мусором, но для людей она может представлять кое-какую ценность, – сказала я. – Я могу позвонить в театральный кружок в Шривпорте, узнаю, захотят ли они забрать одежду или мебель.

Клод пожал плечами. – Это избавит нас от части хлама, – сказал он. – Но большинство материала не годится даже на тряпки. – Мы вынесли некоторые коробки за крыльцо, когда в гостиной уже было не развернуться, и он ткнул в одну из них пальцем. На этикетке говорилось, что внутри были занавески, но я могла только догадываться, как они изначально выглядели.

- Вы правы,- согласилась я. Я поднялась на ноги, не слишком энергично, и стояла с минуту, покачиваясь. Дермот зашел в дом и вернулся со стаканом персикового чая с большим количеством льда. Он тихо протянул его мне. Я поблагодарила его и печально уставилась на все эти старые вещи, которыми кто-то когда-то дорожил. – Ладно, разведем костер, – сказала я, уступая здравому смыслу. – За домом, где я обычно жгу листья?

Дермот и Клод осуждающе посмотрели на меня.

- Хорошо, прямо здесь на гравии, – сказала я. Последний раз, когда моя подъездная дорога посыпалась гравием, стоянка перед домом, обрамленная деревьями, тоже получила свою долю. – У меня бывает не так много посетителей.

К тому времени, как Дермот и Клод покончили с душем и переоделись на работу, на стоянке образовалась приличная гора бесполезных вещей, ожидающих предания огню. Стакхаусовские жены запасались дополнительными простынями и покрывалами, но большинство находилось в таком же плачевном состоянии, что и занавески. К моему глубочайшему сожалению, многие книги были покрыты плесенью и изгрызены мышами. Вздохнув, я добавила их в кучу, хотя от самой идеи сжигания книг мне делалось тошно. Но сломанная мебель, прогнившие зонты, запачканные коврики, старинный кожаный чемодан с большими дырами… никому больше не понадобятся эти предметы.

Фотографии, которые мы находили – в рамках, альбомах или без оных – мы складывали в коробку в гостиной. Документы отправлялись в другую коробку. Я также обнаружила несколько старых кукол. Из телевидения я знала, что люди коллекционируют кукол, и возможно эти чего-нибудь да стоят. Еще там были старые ружья и меч. Где передача “Антикварные гастроли”, когда она так нужна?

Позже вечером у Мерлотта я рассказала моему боссу Сэму про то, как прошел день. Сэм, небольшой, но на самом деле чрезвычайно сильный мужчина, протирал бутылки в баре. Мы не были очень заняты этим вечером. Вообще-то бизнес не ладился в последние несколько недель. Я не знала, был ли этот спад вызван закрытием птицефабрики или тем фактом, что некоторым людям не нравилось, что Сэм перевертыш. (Двусущие попытались повторить успешный выход вампиров из тени, но дела шли не очень хорошо.) А еще был новый бар “Деревенский Придорожный Дом Вика” примерно в десяти милях к западу от автострады. Я слышала, что в этом “Деревенском доме” проводятся все виды состязаний в мокрых футболках, пивной литрбол, и рекламные кампании под названием “Давайте введем ночь старины Буббы!” – всякая подобная чушь.

Популярная чушь. Чушь, которая позволяет загребать посетителей лопатой.

По какой бы то ни было причине, у нас с Сэмом было время, чтобы поговорить про чердак и антиквариат.

- В Шривпорте есть магазин под названием Люкс, – сказал Сэм. – Оба владельца – оценщики. Ты можешь им позвонить.

- А ты-то откуда это знаешь? – Ладно, может это было не очень тактично.

- Ну, я знаю еще кое-что помимо управления баром, – ответил Сэм, искоса глядя на меня. Я должна была наполнить кувшин пивом для одного из моих столиков. Вернувшись, я сказала:
- Конечно же ты знаешь уйму всего. Я просто не знала, что ты увлекаешься антиквариатом.

- Я и не увлекаюсь. А вот Джанналинн, да. Люкс – ее любимое место для покупок.

Я моргнула, стараясь не выдать свое замешательство. Джанналинн Хоппер, которая на сегодняшний день встречалась с Сэмом уже пару недель, была столь свирепа, что ее назвали боевиком стаи Длинных Клыков, хотя ей исполнился всего двадцать один год, а ростом она была с семиклашку. Было трудно представить Джанналинн, восстанавливающую винтажное фото или планирующую, где в своей шривпортской квартире поставить колониальный буфет. (Подумав об этом, я поняла, что не имела малейшего представления о том, где она жила. У нее вообще был дом?)

- Ни за что бы не подумала, – сказала я, заставляя себя улыбнуться Сэму. По моему личному мнению Джанналинн была недостаточно хороша для Сэма.

Конечно, про бревно в своем глазу не стоит вспоминать, ведь так? Я встречалась с вампиром, чей список убитых уж точно перекроет список Джанналинн, поскольку Эрику было больше тысячи лет. В один из таких ужасных моментов, которые случаются со всеми нами, я вдруг поняла, что все, с кем я когда-либо встречалась, а это был короткий список, были убийцами. Как и сама я.

Мне пришлось быстро оторваться от раздумий, иначе я весь вечер буду подавлена.

- Ты знаешь, как зовут владельцев и телефонный номер этого магазина?
Я надеялась, что торговцы антиквариатом согласятся приехать в Бон Темпс. Мне придется взять напрокат прицеп, чтобы перевезти всё содержимое чердака в Шривпорт.

- Да, у меня в кабинете записаны. – ответил Сэм. – Я разговаривал с Брэндой, она совладелица магазина, о том, что такое особенное можно подарить Джанналинн на день рождения. Сейчас вспомню. Брэнда… Брэнда Хестерман звонила мне сегодня, сказать, что у неё есть пара вещиц, на которые стоит взглянуть.

- Может отправимся повидаться с ней завтра? – предложила я. – У меня вещи грудами валяются по всей гостиной и некоторые перед крыльцом, а хорошая погода не будет длиться вечно.

- Джейсон захочет взять что-нибудь из них? – спросил Сэм неуверенно. – Я имею в виду, это же семейное имущество.

- Он забрал небольшой фигурный столик примерно месяц назад,- сказала я, – но, наверное, я должна его спросить.
Я задумалась. Дом вместе со всем его содержимым был моим, раз уж бабушка оставила его мне. Хмм. Что ж, сначала самое главное.
- Давай спросим мисс Хестерман, сможет ли она приехать все осмотреть. Если там есть хоть что-то стоящее, тогда я подумаю.

- Ладно. – сказал Сэм. – Звучит хорошо. Забрать тебя завтра в 10?

Это конечно было немного рано для меня, чтобы я проснулась и успела одеться, поскольку я работала в вечернюю смену, но я согласилась.

Сэм был доволен.
- Ты можешь сказать, что думаешь обо всем, что Бренда мне покажет. Будет неплохо иметь женское мнение.
Он пробежал рукой по волосам, которые (как обычно) были в беспорядке. Несколько недель назад он подстриг их очень коротко, и сейчас они были на неудобной стадии отрастания. Волосы у Сэма очень красивого цвета, нечто вроде русых с рыжеватым оттенком; но так как они от природы вьющиеся, то сейчас торчали так, будто бы не могли решить, в какую сторону расти. Я подавила желание вытащить расческу и придать им хоть какой-то вид. Это не то, что подчиненной следует делать с головой своего босса.

Кеннеди Кейз и Дэнни Прайдо, которые работали неполный рабочий день на Сэма вторым барменом и вышибалой соответственно, сели на два пустых стула у барной стойки. Кеннеди прекрасна.

Она была первой вице-мисс Луизианы несколько лет назад, и она по-прежнему выглядела как королева конкурса красоты. У нее были каштановые волосы, густые и блестящие, а кончики даже не посмели бы сечься. У нее всегда безупречный макияж. Она постоянно делает маникюр и педикюр. Она не купила бы одежду в Уол-март, даже если бы ее жизнь зависела от этого.

Несколько лет назад ее будущее, которое наверняка включало свадьбу в загородном клубе ближайшего округа и большое наследство от ее папы, свернуло с этого пути, когда она села за убийство.

Так же, как и практически все мои знакомые, я полагала, что ее парень получил по заслугам, после того, как увидела на полицейских фотографиях её лицо, всё изуродованное и распухшее от синяков. Но она призналась, когда звонила в 911, что стреляла в него, и у его семьи было некоторое влияние, так что Кеннеди никак бы не смогла от этого отделаться. Суд вынес мягкий приговор, и ей немного скостили срок за хорошее поведение и за то, что она преподавала хорошие манеры и парикмахерское искусство другим осужденным. Наконец, Кеннеди отсидела свой срок. И, когда она вышла, она сняла небольшую квартирку в Бон Темпс, где проживала её тётя Марсия Олбанс. Сэм предложил ей место как только увидел её, и она тут же согласилась.

- Эй, приятель, – обратился Денни к Сэму. – Сделаешь нам два мохито?

Сэм достал мяту из холодильника и принялся за работу. Я протянула ему нарезанный лайм, когда он почти закончил с напитками.

- Какие у вас сегодня планы на вечер? – спросила я. – Кеннеди, ты выглядишь очень привлекательно.

- Я наконец потеряла пять килограммов! – сказала она и, когда Сэм поставил перед ней стакан, подняла его, чтобы чокнуться с Денни. – За мою бывшую фигуру! Да не сойду я с пути возвращения к ней!

Дэнни покачал головой. Он сказал:
- Эй, тебе не нужно ничего делать, чтобы выглядеть красивой.
Мне пришлось отвернуться, чтобы не сказать “О-ооо…” Денни был из тех крутых парней, выросших в среде, настолько непохожей на окружение Кеннеди, – единственный жизненный опыт, который у них был общим, – это тюрьма, – но боги, он был по уши в нее влюблен. Я могла чувствовать жар с того места, где стояла.

Не нужно быть телепатом, чтобы заметить чувства Денни.

Мы еще не опускали занавески на передних окнах, и когда я поняла, что на улице уже стемнело, я стала к ним подходить. И хотя я смотрела из хорошо освещенного бара на темную парковку, но на ней были фонари, и там что-то двигалось… двигалось быстро. По направлению к бару. У меня были доли секунды, чтобы подумать “Странно”, а затем я увидела вспышку пламени.

- Ложись! – закричала я, но слово даже не успело вылететь из моего рта, когда окно разлетелось вдребезги, и бутылка с горящим горлышком угодила на стол, за которым никто не сидел, переворачивая салфетницу и солонку с перечницей. Горящие салфетки разлетелись во все стороны от места удара, приземляясь на пол, стулья и людей. Сам стол превратился в большой костер практически мгновенно.

Денни двигался быстрее, чем любой человек, виденный мною прежде. Он стащил Кеннеди с её табурета, рванул через проход и толкнул за барную стойку. Но тут случилась небольшая пробка, когда Сэм, двигаясь еще быстрее, сорвал со стены огнетушитель, и попытался перескочить проход, чтобы начать тушить пожар.

Я почувствовала жар в районе бедер и посмотрела вниз, чтобы увидеть, что мой передник загорелся от одной из салфеток. Стыдно сказать, но я закричала. Сэм сделал оборот на 180 градусов, чтобы потушить меня, и затем повернулся назад к пламени. Посетители кричали, уворачиваясь от огня, бежали к проходу, ведущему мимо туалетов и офиса Сэма к задней парковочной площадке. У одной из наших постоянных клиенток, Джейн Бодхаус, сильно текла кровь; ее рука зажимала рваную рану на голове. Она сидела у окна, а не на своем обычном месте в баре, и я предположила, что ее поранило осколками летящего стекла. Джейн пошатывалась и, наверное, упала, если бы я не схватила ее за руку.

- Иди в ту сторону, – прокричала я ей в ухо, и подтолкнула в правильном направлении. Сэм тушил самый большой очаг огня, целясь в его эпицентр, как и положено делать, но разлетевшиеся повсюду салфетки разгорались во множество маленьких костерков. Я схватила с барной стойки кувшин с водой и кувшин с чаем и стала методично гасить источники пламени на полу. Кувшины были полными, и с тушением я справилась на отлично.

Одна из занавесок горела, и я, сделав три шага, тщательно прицелилась и выплеснула остатки чая. Пламя погасло не до конца. Я схватила стакан с водой со стола и оказалась гораздо ближе к огню, чем мне бы хотелось. Все время вздрагивая, я вылила жидкость на дымящуюся занавеску. Я почувствовала странную волну тепла позади себя и какой-то отвратительный запах. Мощная струя химикатов создала необычное ощущение на моей спине. Я обернулась, стараясь понять, что произошло, и увидела Сэма с огнетушителем, разворачивающегося в сторону.

Я обнаружила, что смотрю на кухню через служебное окно. Антуан, наш повар, выключал все свои приборы. Умно. Я уже могла слышать сирену где-то вдалеке, но была слишком занята, наблюдая за желтыми огоньками, чтобы почувствовать облегчение. Мои глаза, слезящиеся из-за дыма и химикатов, бегали туда-сюда, стараясь разглядеть очаги огня, а сама я надрывалась от кашля, как сумасшедшая. Сэм побежал в свой кабинет за вторым огнетушителем, и вернулся, держа его в руках. Мы переминались с ноги на ногу, готовые в любой момент рвануть, чтобы потушить новые очаги пламени.

Но больше ничего не загорелось.

Сэм еще раз направил огнетушитель на прилетевшую из окна бутылку, а потом опустил его. Он наклонился, опуская руки на бедра, и устало вздохнул. Он зашелся кашлем. Через пару секунд он уже потянулся к бутылке.

- Не дотрагивайся до неё, – настойчиво сказала я, и он опустил руку.

- Не буду, конечно, – ответил он, ругая себя за легкомыслие, а потом собрался. – Ты видела, кто её кинул?

- Нет, – ответила я. В баре оставались только мы двое. Я слышала приближение пожарных машин всё ближе и ближе, поэтому догадывалась, что у нас есть всего пара минут, чтобы поговорить наедине. – Наверное, те же люди, что устроили демонстрацию на парковке. Только я не пойму, как церковные прихожане могли опуститься до бутылок с поджигательной смесью.
Не всем жителям округи нравилось жить по соседству с вервольфами и перевертышами, вышедшими на свет в день Великого Откровения, поэтому служители Храма Святого Слова в Кларисе время от времени посылали своих прихожан на демонстрации у Мерлотта.

- Сьюки, – сказал Сэм, – мне так жаль твои волосы.

- А что с ними? – спросила я, поднося руку к голове. Шок был настолько сильным, что я даже не смогла управлять собственной рукой.

- Кончик твоего хвоста подпалился, – ответил Сэм. И вдруг он очень порывисто сел. Сейчас присесть показалось отличной идеей.

- Так вот что так ужасно пахло, – озвучила я, шлепаясь на пол рядом с ним. Мы прижимались спинами к стойке бара, так как все стулья были раскиданы во время столпотворения у заднего выхода. Мои волосы сгорели. Я чувствовала, как слёзы стекают по моим щекам. Я понимала, как это глупо, но ничего поделать с собой не могла.

Он взял мою руку и сжал её, и мы так и сидели, когда в бар ворвались пожарные. Не смотря на то, что Мерлотт находился за пределами города, к нам приезжали не добровольцы, а официальные городские пожарные.

- Вам не понадобятся шланги, – предупредил Сэм. – Всё уже закончилось.
Он явно не хотел, чтобы бар еще больше пострадал.

Шеф пожарной охраны, Труман Ла Салле, спросил:
- Вам двоим нужна первая помощь?
Он не смотрел на нас, а его слова звучали почти рассеянно.

- Я в порядке, – ответила я, после того, как бросила взгляд на Сэма. – Но Джейн снаружи позади здания с порезом от стекла на голове. Сэм?

- Может быть моя правая рука немного обожжена, – сказал он, и его рот сжался, как если бы он только сейчас почувствовал боль. Он высвободил мою руку, чтобы потереть своей левой рукой правую, и в этот раз ощутимо наморщился.

- Тебе нужно что-нибудь с этим сделать, – посоветовала я ему. – Ожоги болят до чертиков.

- Ага, я уже начинаю это понимать, – ответил он и зажмурился.

Бад Дирборн вошел, как только Труман прокричал:
- Все в порядке!
Шериф очевидно уже был в постели, потому что выглядел одетым наспех и без своей шляпы, важной части его гардероба. Шерифу Дирборну сейчас, наверное, было под шестьдесят, и он выглядел ни на минуту моложе. Он всегда был похож на пекинеса. Сейчас он был похож на серого пекинеса. Он потратил несколько минут на обход бара, практически обнюхивая творящийся кругом беспорядок. Наконец, он был удовлетворен и подошел, став прямо передо мной.

- Ну и что вы теперь натворили? – спросил он.

- Кто-то бросил зажигательную смесь в окно,- сказала я, – И это не моих рук дело. – Я была слишком потрясена, чтобы злиться.

- Их целью был ты, Сэм? – спросил шериф. Он отошел, не дожидаясь ответа.

Сэм медленно поднялся и повернулся, протягивая мне левую руку. Я сжала ее, и он потянул. Так как Сэм гораздо сильнее, чем выглядит, я вмиг оказалась на ногах.

Время застыло на несколько минут. Нужно думать, что я была в некотором шоке.

Как только шериф Дирборн закончил свой медленный и тщательный обход бара, он вернулся к Сэму и мне.

К тому моменту нам пришлось иметь дело еще с одним шерифом.

Эрик Нортман, мой парень и шериф вампирского Пятого Округа, в который входил и Бон Темпс, вошел в дверь так быстро, что когда Бад и Труман поняли, что он здесь, они подпрыгнули, и я думаю, Бад собирался выхватить пистолет. Эрик сжал мои плечи и наклонился, вглядываясь в моё лицо.
- Ты ранена? – требовательно спросил он.

Его беспокойство будто позволило мне отбросить свою храбрость. Я почувствовала, как по щеке опускается слеза. Всего одна.
- Мой передник загорелся, но я думаю, что ноги в порядке, – сказала я, делая огромное усилие, чтобы звучать спокойно. – Я только потеряла немного волос. Так что я еще легко отделалась. Бад, Труман, я не помню, встречались ли вы с моим парнем, Эриком Нортманом из Шривпорта. – Это предложение содержало несколько неопределенных фактов.

- Как вы, мистер Нортман, узнали, что здесь что-то случилось? – спросил Труман.

- Сьюки позвонила мне со своего мобильного. – сказал Эрик.
Это была ложь, но я вообще-то не хотела объяснять нашу с ним кровную связь нашему уставшему шефу и нашему шерифу, да и Эрик никогда добровольно не дал бы какой-либо информации людям.

Одна из наиболее замечательных и наиболее ужасающих вещей в любви Эрика ко мне – это то, что ему глубоко плевать на всех остальных. Он не обращал внимания на разрушенный бар, пожарных (которые следили за ним уголками глаз), все еще осматривающих здание.

Эрик развернул меня, чтобы оценить ситуацию с волосами. После длительной паузы он сказал:
- Я собираюсь взглянуть на твои ноги. Потом мы найдем доктора и стилиста. – Его голос был абсолютно спокойным и ровным, но я знала что он полыхал от гнева. Это чувство вибрировало через нашу связь, так же, как мои слезы и шок просигнализировали ему о том, что я в опасности.

- Милый, есть другие вещи, о которых следует подумать, – сказала я, заставляя себя улыбнуться, заставляя себя звучать спокойно. Одна часть моего мозга представила розовую машину скорой помощи, с визгом тормозящую снаружи и вываливающую из себя экстренных косметологов с чемоданами ножниц, расчесок и лаков для волос.
- Улаживание вопроса с небольшим ущербом моим волосам может подождать до завтра. Гораздо более важно выяснить, кто это сделал и почему.

Эрик посмотрел на Сэма так, будто в нападении был виноват именно он.
- Да, его бар намного более важен, чем твоя безопасность и самочувствие. – сказал он.
Сэм удивился такому упреку, и вспышка возмущения осветила его лицо.

- Если бы Сэм не управился так быстро с огнетушителем, всё обошлось бы намного хуже, – сказала я, по-прежнему спокойно и улыбаясь. – И вообще-то, и с баром, и с людьми в нём всё было бы намного хуже.
Я уже растеряла всё своё напускное спокойствие, и, конечно же, Эрик понял это.

- Я забираю тебя домой. – сказал он.

- Нет, сначала я поговорю с ней. – Бад продемонстрировал достойное уважения мужество, отстаивая свои права. Эрик был довольно-таки страшен, когда пребывал в хорошем настроении, гораздо менее страшен, чем сейчас, когда его клыки были выпущены. Это всегда происходило с вампирами, когда они испытывали сильные эмоции.

- Милый. – сказала я, едва удерживая своё самообладание. Я обвила руками талию Эрика и попробовала снова:
- Милый, Бад и Труман сейчас на службе, и у них есть свои правила, которым они должны следовать. И я в порядке.
Хотя я дрожала, что, конечно же, он мог почувствовать.

- Ты была напугана, – сказал Эрик. Я почувствовала его гнев от того, что со мной случилось нечто, чего он не мог предотвратить. Я подавила вздох, потому что мне приходилось нянчиться с эмоциями Эрика всякий раз, когда мне нужно было спокойно разобраться с собственным нервным расстройством. Вампиры жуткие собственники, если называют кого-либо “своим”, но в то же время они стремятся гармонировать с человеческим населением, не вызывая ненужных волнений. Это была чрезмерная реакция.

Конечно, Эрик был взбешен, но обычно он также достаточно прагматичен. Он знал, что я не пострадала серьезно. Я посмотрела на него, озадаченная. Мой большой викинг был сам не свой неделю или две. Что-то еще, помимо смерти его создателя, беспокоило его, но я не могла набраться мужества и спросить, в чем дело. Я позволила себе немного расслабиться. Я просто хотела насладиться покоем, царившим между нами несколько недель.
Возможно, это было ошибкой. Что-то большое давило на него, и весь этот гнев был побочным эффектом.

- Как вы добрались сюда так быстро? – спросил Бад у Эрика.

- Я прилетел, – сказал Эрик буднично, и Бад с Труманом обменялись недоверчивыми взглядами. Эрик владел этим умением уже (чуть больше или чуть меньше) тысячу лет, так что он проигнорировал их изумление. Он был сконцентрирован на мне, и клыки все еще торчали наружу. Бад и Труман не могли знать, что Эрик почувствовал волну моего ужаса в ту минуту, когда я увидела бегущую фигуру. И мне не нужно было звонить ему, когда все закончилось.
- Чем скорее мы со всем этим разберемся, – сказала я, обнажая зубы в дикой улыбке, предназначенной ему, – тем скорее сможем уйти.
Я пыталась, не очень изящно, донести до Эрика послание. В конце концов, он достаточно успокоился, чтобы понять подтекст.

- Конечно, моя дорогая. – сказал он. – Ты безусловно права. – Но его рука схватила мою и сжала очень сильно, и его глаза были столь блестящи, что напоминали маленькие голубые фонарики.

Бад и Труман выглядели весьма облегченными. Напряжение немного спало. Вампиры = драма.

Пока Сэм обрабатывал свои руки, а Труман фотографировал то, что осталось от бутылки, Бад спросил меня, что я видела.

- Я мимолетом увидела кого-то на парковке, бегущего прямо к зданию, а затем бутылка влетела в окно, – сказала я. – Я не знаю, кто ее бросил. После того, как окно разбилось, и огонь распространился от загоревшихся салфеток, я не замечала ничего, кроме людей, пытающихся выбраться, и Сэма, пытающегося все потушить.

Бад несколько раз спрашивал у меня одно и то же, только на разный манер, но я не могла помочь ему больше, чем уже помогла.

- Как ты думаешь, зачем кому-то делать такое с баром, с Сэмом? – спросил Бад.

- Я этого не понимаю, – сказала я. – Вы знаете, пару недель назад у нас на парковочной стоянке были демонстранты из церкви. И с тех пор они возвращались всего раз. Я не могу представить никого из них, делающего… это был коктейль Молотова?

- Откуда ты про это знаешь, Сьюки?

- Ну, во-первых, я читала книги. Во-вторых, Терри, хоть и не говорит много о войне, но время от времени говорит об оружии.
Терри Бельфлёр, кузен детектива Энди Бельфлёра, был награжденным и поврежденным ветераном войны во Вьетнаме. Он убирался у Мерлотта, когда никого не было, и изредка заменял Сэма. Иногда он просто слонялся по бару, глядя, как люди приходят и уходят. У Террри была не очень активная социальная жизнь.

Как только Бад сказал, что допросов достаточно, Эрик и я пошли к моей машине. Он забрал ключи из моей дрожащей руки. Я села на место пассажира. Он был прав. Мне не следовало управлять машиной, пока я не оправлюсь от шока.

Эрик о чем-то говорил по телефону, пока Бад расспрашивал меня, и поэтому я не была удивлена, когда увидела припаркованную машину около своего дома. Это была Пэм, и она была не одна.

Эрик затормозил у задней стены, где я всегда паркуюсь, и я вылезла из машины, спеша через дом, чтобы открыть переднюю дверь. Эрик неспешно следовал за мной. Мы не обменялись и словом по пути сюда. Он был поглощен раздумьями и все еще пытался подавить эмоции. Я была шокирована всем произошедшим. Я почувствовала будто немного пришла в себя, когда вышла на крыльцо, чтобы позвать:
- Входите!

Пэм и ее пассажир вышли из машины. Он был человеком; молодым, возможно около двадцати одного года, и худым практически до истощения. Его волосы были выкрашены в синий цвет и подстрижены в очень экстремальном геометрическом стиле, как если бы он надел на голову коробку, убрал боковые стенки, а затем выстриг волосы по граням. То, что не вмещалось в границы, было выбрито.

Это бросалось в глаза, хочу сказать

Пэм улыбнулась выражению моего лица, которое я быстро сменила на более дружелюбное. Пэм была вампиром с тех самых пор, как Виктория была на Английском троне, и она была правой рукой Эрика с тех пор, как он вызвал её из её блужданий по северной Америке. Он был её создателем.

- Здравствуй. – сказала я молодому человеку, когда он подошел к входной двери. Он очень нервничал. Его взгляд метнулся ко мне, затем от меня, задел Эрика, и после обстрелял всю комнату, будто поглощая её. Вспышка презрения пронеслась по его гладко выбритому лицу, как только он зашел в мою, находившуюся в беспорядочном состоянии, гостиную, которая никогда не была более, чем просто уютной, даже когда была убрана.

Пэм отвесила ему подзатыльник:
- Отвечай, когда с тобой разговаривают, Эммануил! – прорычала она.
Она стояла немного позади него, так что он не мог ее видеть, когда она подмигнула мне.

- Здравствуйте, мэм. – сказал он мне, делая шаг вперед. Его нос задергался.
- Ты воняешь, Сьюки. – сказала Пэм.

- Это из-за пожара. – объяснила я.

- Ты сможешь рассказать мне об этом через мгновение. – сказала она, её бледные брови поднялись вверх.
- Сьюки, этот парень – Эммануил Эрнест. – сказала она. – Он работает в салоне Модная Смерть в Шивпорте. Он брат моей любовницы, Мириам.

В этих трёх предложениях была куча информации. Я пыталась её переварить. Эрик впился глазами в прическу Эммануила с гипнотизирующим презрением.
- Это тот, кого ты притащила, чтобы исправить прическу Сьюки? – спросил он Пэм. Его губы были очень туго сжаты вместе, весь его скептицизм пульсировал через нашу связь.

- Мириам говорит, что он лучший. – сказала Пэм, пожимая плечами. – Я не стриглась уже сто пятьдесят лет. Откуда мне знать?

- Посмотри на него!

Я начала немного волноваться. Даже учитывая обстоятельства, Эрик был в плохом настроении.
- Мне нравятся его тату. – сказала я. – Цвета действительно симпатичные.

Помимо его экстремальной прически, Эммануил был покрыт очень сложными тату. Никаких “МАМА” или “БЕТТИ СЬЮ”, или обнаженных девушек; искусные и красочные тату простирались от запястий до плеч. Он бы выглядел одетым, даже если бы был голый. У парикмахера был плоский кожаный чемоданчик, спрятанный под одной из его тощих рук.

- Итак, ты собираешься отрезать подгоревшие части? – сказала я приветливо.

- Ваших волос. – сказал он осторожно. (Не думаю, что я нуждалась в этом уточняющем заверении.) Он взглянул на меня, затем снова на пол.
- У вас есть высокий табурет?

- Да, на кухне. – сказала я.
Когда я восстанавливала свою сгоревшую дотла кухню, привычка заставила меня купить высокий табурет, похожий на тот, на который забиралась моя бабуля, когда разговаривала по старому телефону. Новый телефон был переносной, и мне не нужно было оставаться на кухне, пока я по нему болтала, но столешница выглядела просто неравильной без этого табурета рядом.

Три гостя хвостом последовали за мной, и я поставила стул на середину кухни. Места стало достаточно, когда Пэм и Эрик сели по другую сторону стола. Эрик был сердит и бросал зловещие взгляды на Эммануила, а Пэм просто собиралась насладиться нашим эмоциональным потрясением.

Я забралась на стул и приготовилась сидеть с прямой спиной. Мои ноги болели, глаза щипало, и глотка была исцарапана. Но я заставила себя улыбнуться стилисту. Эммануил действительно нервничал. Вам бы не очень это понравилось, будь у человека в руках острые ножницы.

Эммануил снял резинку с моего хвоста. Долго молчаливо оценивал нанесенный ущерб. Его мысли явно не были радужными. Я не вытерпела
- Что, очень плохо? – спросила я, пытаясь сдержать дрожь в голосе. Реакция, которую я сдерживала, проявилась теперь, когда я была дома в безопасности.

- Мне придется отрезать около семи сантиметров, – он ответил тихо, так, будто сообщал, что мой родственник неизлечимо болен.

К своему стыду я среагировала так, словно это было новостью. Я чувствовала, как глаза наполняются слезами, а губы дрожат. Смешно! Сказала я себе. Я глянула влево, когда Эммануил поставил свой кожаный чемоданчик на кухонный стол. Он расстегнул молнию и достал расческу. Там так же было несколько пар ножниц, каждые в специальной петле и триммер с аккуратно свернутым шнуром. Походный набор по уходу за волосами.

Пэм писала смс с невероятной скоростью. Она улыбалась так, словно ее сообщение было чертовски смешным. Эрик уставился на меня, думая о чем-то мрачном. Я не могла читать его мысли, но я с уверенностью могла сказать, что он был очень несчастлив.

Я вздохнула и снова стала смотреть прямо перед собой. Я любила Эрика, но в данный момент я хотела, чтобы он отбросил свою задумчивость. Я чувствовала прикосновения Эммануила к моим волосам, когда он начал их расчесывать. Было странно ощущать легкое натяжение, когда он достигал кончиков, и забавный звук, давший мне понять, что часть моих обгоревших волос упала на пол.

- Эти волосы я уже не могу восстановить. – прошептал Эммануил. – Я подстригу. Затем вы помоете. После я снова подстригу.

- Тебе нужно бросить эту работу. – резко сказал Эрик, и Эммануил на мгновение перестал меня расчесывать, пока не понял, что Эрик обращался ко мне.

Мне захотелось бросить чем-нибудь тяжелым в моего милого. И я хотела, чтобы оно попало прямо в его упрямую и красивую голову.
- Мы поговорим об этом позже. – сказала я, не глядя на него.

- Что может случится в следующий раз? Ты слишком уязвима!

- Мы поговорим позже.

Уголком глаза я увидела, что Пэм смотрит в сторону так, чтобы Эрик не мог видеть её ухмылку.

- Разве не надо что-нибудь набросить на неё? – прорычал Эрик. – Что-нибудь, чтобы прикрыть одежду?

- Эрик. – сказала я. – Учитывая то, что я вонючая и закоптелая, да ещё и покрыта содержимым огнетушителя, не думаю, что обрезанные сгоревшие волосы на моей одежде очень важная вещь.

Эрик не фыркнул, но был близок к этому. Тем не менее, он похоже понял, что мучает меня, замолчал и стал себя сдерживать.

Облегчение было огромным.

Эммануил, чьи руки были удивительно уверены для того, кто был заперт на кухне с двумя вампирами (один из которых удивительно раздражителен) и обгоревшей официанткой, расчесывал мои волос